Андрей Медведев - Подлинная история русского и украинского народа

С присоединением к СССР русский язык стал на Западной Украине, так же как и в УССР, государственным, Галиция стала частью новой советской империи. Но память о русской истории этой земли постарались стереть. Все русские партии и объединения были запрещены и закрыты. Когда выдавали советские паспорта, в которых была графа «национальность», то русским галичанам рекомендовали записываться украинцами. Историю галицко-русского движения в СССР вообще не изучали, потому что считалось, что «москвофилы» всегда были реакционерами, монархистами и белогвардейцами. Названия Талергоф и Терезин было приказано забыть, и никаких полноценных исторических исследований об этих концлагерях за все годы СССР не велось. Эти названия вообще были вычеркнуты из исторической науки, и только в середине 90-х трагедия Галицкой Руси снова стала предметом исследований. Вся та огромная работа по расследованию геноцида 1914 года, которую провели русские активисты — а это были и показания очевидцев, и воспоминания, и рассказы о той роли, которую сыграли в геноциде украинские активисты, — оказалась никому не нужна. Эта трагедия не вписывалась в рамки сталинской, да и позднесоветской историографии, потому что противоречила концепции о дружбе народов, о том, что все они объединялись в борьбе с общим социальным злом капитализма. Галицкий историк и общественный деятель Роман Денисович Мирович собрал уникальный материал о геноциде 1914 года. Это стало делом его жизни, ни одна из его публицистических, исторических и библиографических работ не была опубликована в СССР и не опубликована до сих пор. Он работал в библиотеке Львовского Политехнического института до 1967 года, потом вышел на пенсию и умер в 1971-м. Его фундаментальная работа «Алфавитный указатель жертв австро-мадьярского террора во время Первой мировой войны на областях Галицкой и Буковинской Руси с автобиографическими и библиографическими данными» также никогда не была издана и сохранилась только в виде рукописи и оцифрованных материалов. Это к вопросу о том, как мы знаем свою историю, как мы ценим свою историю и свой народ. Как мы относимся к себе.

Роман Мирович

Еще один деятель Галицкой Руси, Василий Ваврик, которого я упоминал не раз, узник Талергофа, как ни странно, не был репрессирован советскими органами НКВД, хотя, конечно, органам было известно, что после австрийского лагеря Ваврик приехал в Россию, вступил в Добровольческую армию, получил чин капитана и стал командовать «Карпато-русским отрядом», который успел повоевать с Махно и противостоять Красной Армии в наступлении на Крым в 1920 году. Ваврик потом написал книгу «Карпатороссы в Корниловском походе и Добровольческой армии» (книгу Ваврика категорически рекомендуется прочитать любому, кто интересуется историей Гражданской войны в России), и хотя органы НКВД знали все это, но его не тронули. Он до самой войны работал преподавателем русского языка во Львовском университете, в годы немецкой оккупации помогал советскому подполью, а после войны он снова вернулся на кафедру, снова преподавал язык, позже работал научным сотрудником Львовского исторического музея. Василий Ваврик никогда не скрывал, что он православный человек, он ходил в церковь святого Георгия во Львове. Он тайно сотрудничал с издававшимся в США карпато-русским журналом «Свободное слово Карпатской Руси», он считал, что Советская власть совершает ошибку, культивируя «украинство», но при этом полагал, что хорошо уже то, что Советская власть объединила русские земли в одном государстве. Ваврик умер в 1970 году, до конца жизни оставаясь патриотом русской Галиции, оставаясь верным себе самому, в молодости написавшему такие стихи:

После окончания Второй мировой войны фактически правительство СССР окончательно закрыло русский вопрос в Галиции и Закарпатье. В 1944 году в Москву отправилась делегация русского народа Закарпатья, ее члены хотели донести до руководства СССР просьбу об особом статусе этой территории. Было уже ясно, что в составе Чехословакии Закарпатье не останется и попадает в советскую зону влияния. Делегацию возглавили профессор Петр Линтур и один из крупнейших местных русских деятелей священник Алексей Кабалюк. Тот самый, которого в 1913 году судили на Мармарош-Сиготском процессе. В своем обращении к Сталину они писали:

«Мы не хотим быть ни чехами, ни украинцами, мы хотим быть русскими и свою землю желаем видеть автономной, но в пределах Советской России».

В этом обращении есть и такие слова: «Наша русскость не моложе Карпат». Делегаты объясняли, что жители Закарпатья не хотят присоединяться к УССР, но решение Москвы было однозначным. Закарпатье присоединили к Украине, всех местных жителей, если они не были венграми или словаками, объявили украинцами, тысячи русских активистов были арестованы или сосланы.

Георгий Федотов

Интересно, что в среде русской эмиграции все предвоенные годы шли споры — насколько же правильно то, что делает руководство СССР, насколько верна политика украинизации и к чему она приведет. И выходило, что даже те, кто, живя в Российской империи, симпатизировали украинскому движению, в 30-е годы уже были в ужасе от происходящего на Родине. Многие считали, что украинизация — это дальнейший шаг к разрушению России, возможно, не сейчас, возможно, в будущем, но все же. Русский теолог и публицист Георгий Федотов, наблюдая в эмиграции за событиями на Советской Украине и на Западной Украине, видя рост национализма и там и там, писал:

«Из оставшихся в России народов прямая ненависть к великороссам встречается только у наших кровных братьев — малороссов, или украинцев. (И это самый болезненный вопрос новой России.) <���…> Большинство народов, населяющих Россию, как островки в русском море, не могут существовать отдельно от нее; другие, отделившись, неминуемо погибнут, поглощенные соседями. Там, где, как на Кавказе, живут десятки племен, раздираемых взаимной враждой, только справедливая рука суперарбитра может предотвратить кровавый взрыв, в котором неминуемо погибнут все ростки новой национальной жизни. Что касается Украины, то для нее роковым является соседство Польши, с которой ее связывают вековые исторические цепи. Украине объективно придется выбрать между Польшей и Россией, и отчасти от нас зависит, чтобы выбор был сделан не против старой общей родины… Оттого-то удаются и воплощаются в историческую жизнь новые, «умышленные», созданные интеллигенцией народы. Интеллигенция творит эти народы, так сказать, «по памяти»: собирая, оживляя давно умершие исторические воспоминания, воскрешая этнографический быт».