Array Коллектив авторов - Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре

Решающим для отношений России и Пруссии стал период 1707–1709 гг., когда в ходе Северной войны произошел перелом и победа склонилась на сторону Петра I. Акценты в отношениях Пруссии к России вначале, после капитуляции Августа II в Альтранштадте в октябре 1706 г., диктовались все возраставшим давлением со стороны Швеции. Еще во время похода в Саксонию Карл XII требовал от Берлина порвать «дружественные» (их скорее можно назвать лояльными) отношения прусского короля и русского царя. Шведский король тогда настаивал, что нахождение войск Петра I в Речи Посполитой якобы грозит Пруссии русским завоеванием [385]. Неизвестно, какое впечатление в действительности произвели эти заявления на прусского короля, однако при прусском дворе и на этот раз резонно решили дождаться исхода шведского вторжения в Россию, а пока засвидетельствовать русскому правительству, что Пруссия сохраняет нейтралитет как по отношению к Стокгольму, так и к Москве. Во время пребывания Карла XII в Альтранштадте А. Измайлов убеждал прусский двор не признавать польским королем Станислава Лещинского и призывал Берлин употребить свое влияние, чтобы воспрепятствовать заключению мира между Августом II и Карлом XII. Берлин его в этом не поддержал [386], однако подчеркивал свое стремление сохранить позитивные отношения с Россией. Аналогичного курса придерживались и в Москве. В окружении Петра I, в отличие от целого ряда других государств, за Фридрихом охотно признавали королевское достоинство – это придавало больший вес Пруссии в европейских делах. Но общие заявления прусского короля о нейтралитете не приветствовались при дворе Петра. Русские настаивали на новом договоре, в котором бы обе стороны обязались не воевать друг против друга. В ответ, чтобы вежливо отклонить российские требования и вместе с тем сохранить добрые отношения с русским двором, Пруссия выступила с предложением посредничества для заключения мира со Швецией. О реакции Москвы прусский посол Кайзерлинк писал в Берлин: «Их царь скорее склонен к экстремальным действиям, нежели к заключению жалкого мира» [387]. В результате прусское правительство пришло к заключению, что Россия готова воевать до полной победы, и даже опасалось, что завоевательные планы Петра вдоль южного побережья Балтики предусматривают полное вытеснение оттуда Швеции и простираются вплоть до Эльблонга, в отношении которого Берлин имел собственные захватнические замыслы. Одновременно царь призывал Берлин уклониться от гарантии Альтранштадтского договора и предостерегал Фридриха I, что в противном случае предпримет поход через Восточную Пруссию [388].

Только битва под Полтавой 27 июня 1709 г. предопределила исход противостояния России и Швеции и обусловила преобладающее среди других великих держав влияние России в Речи Посполитой. Превращение России в могущественнейшую державу на востоке Европы определило характер и формы взаимоотношений Петербурга и Берлина. 29 сентября 1709 г. в Торуни возвратившийся на польский трон Август согласился на новый наступательный и оборонительный союз Польши и Саксонии с Россией против Швеции. Тут-то и Фридрих поспешил обратить свое первостепенное внимание на Восток. Отплыв по Висле из Торуни, 17 октября 1709 г. недалеко от Мариенвердера Петр, наконец, встретился на своем судне с прусским королем, с которым в тот же день заключил оборонительный союз против Швеции [389]. На подписание наступательного договора Берлин так и не решился, но и этого альянса было достаточно для Пруссии, чтобы претендовать на Померанию.

Четвертый этап 1710–1715 гг. в развитии русско-прусских отношений характеризуется наиболее тесным сотрудничеством двух государств, в итоге заключивших союз против Швеции. В ноябре 1712 г. в Берлин прибыл без предварительного уведомления Петр и инкогнито нагрянул в королевский дворец, где, как утверждали пруссаки, все от изумления чуть не попадали в обморок. Предчувствуя скорую кончину, тяжело больной король Фридрих I не решился тогда отказаться от прусского нейтралитета. Однако Петр нашел общий язык с кронпринцем Фридрихом-Вильгельмом, который вскоре после вступления на престол заключил 6 октября 1713 г. с Россией, Саксонией и Данией договор о занятии прусскими войсками шведских крепостей в южной Прибалтике – Штеттина, Штральзунда и Висмара, три статьи которого были подписаны А.Д. Меншиковым. Возвращение в конце 1714 г. Карла XII из Бендер в Прибалтику и активизация действий шведов против своих противников – объявление войны Пруссии и отвоевание в 1715 г. Рюгена и Штральзунда – побудили к сплочению России и ее союзников [390]. За свое участие в войне последние требовали увеличения своей доли военной добычи, а также настаивали на участии русских войск в военных действиях против шведов в Германии. В итоге между Россией и Пруссией были подписаны соответствующие договоры: 9 марта 1714 г. договор о переходе Померании и Штеттина к Пруссии, 1 июня 1714 г. в Санкт-Петербурге о взаимных гарантиях территориальных приобретений. Содержание предоставляемы х Пруссии гарантий определяла русская сторона, а формулировки соответствующих статей договора разрабатывал Шлиппенбах. Россия гарантировала Пруссии Штеттин, а Пруссия России – Эстляндию и Выборг. 30 сентября 1715 г. Фридрих-Вильгельм I и Петр I заключили договор об участии русских войск в военных действиях против Швеции в Померании [391].

Пятый период в отношениях России и Пруссии 1716–1720 гг. можно обозначить как время сотрудничества и взаимного сдерживания. Завершив войну за испанское наследство и заключив мирные договоры в Утрехте и Раштате, западноевропейские державы обратили внимание на восток, обеспокоенно наблюдая возросшую мощь России. В 1716 г. Петр Великий, завоевав шведские остзейские провинции, готовился к вторжению в южную Швецию из Дании и зимой того же года расквартировал свои войска в Мекленбурге, соседствовавшем с Ганновером. Дания захватила шведские Бремен и Верден, затем русские войска вступили в Голштинию. Появление русских армий в Северной Германии с обеспокоенностью было встречено как великими державами, так и союзниками Петра I. Фридрих-Вильгельм I крайне встревожился, когда русские вступили в Штеттин, особенно прусский король был раздосадован участием в этой операции своего главного соперника в Германии – Саксонии. Император Священной римской империи Карл VI созвал в Брауншвейге рейхстаг, чтобы, заручившись поддержкой германских протестантских чинов, нейтрализовать действия России и создать почву для сохранения шведского великодержавия и приемлемого для Стокгольма мирного урегулирования. Под давлением Ганновера Карл VI настаивал, чтобы Фридрих-Вильгельм поспособствовал выводу русских из Мекленбурга, а Франция подталкивала прусского короля к миру со Швецией. Берлин готов был последовать призывам Вены и Версаля, но предварительно хотел бы получить свою долю завоеванных шведских владений. В итоге на встрече Петра I и Фридриха-Вильгельма I в Хавельбеге в ноябре 1716 г. была оглашена декларация русского царя об оказании помощи Пруссии в случае ее выхода из Северного союза. Петр подтвердил договор в Мариенвердере от 1709 г., гарантировавший Пруссии Эльбинг.