Array Коллектив авторов - Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре

В самой Пруссии также не было единой позиции по отношению к плану Герцберга. В это же самое время прусские политики усилили активность в направлении Польши, надеясь вынудить польского короля согласиться на передачу Пруссии Гданьска и Торуни. Конечно, полного единства по этому вопросу в Берлине не было, так как ряд политиков был склонен к сохранению мира с Польшей, ибо поляки опасались в случае вмешательства России в решение прусско-австрийского конфликта и вторжения русских войск на территорию Речи Посполитой.

Созданный в 1780-е гг. русско-австрийский союз ограничивал возможности Пруссии в европейской политике. Исходя из этого Фридрих Вильгельм II поддерживал антиавстрийское движение в Южных Нидерландах, тогда ка к Герцберг подумывал о том, как лучше использовать сложившуюся ситуацию в интересах Пруссии, вплоть до улучшения русско-прусских отношений и даже заключения русско-прусского союза с целью приобретения Гданьска и Торуни. Естественно, что территориальная экспансия России, осуществлявшаяся императрицей Екатериной II и утверждавшая статус России как великой державы, беспокоила Берлин. Конечно, Екатерина притязала на Варшаву и Константинополь, что широко обсуждалось в европейской, в частности, в английской печати и служило темой многочисленных карикатур. Однако как трезвый политик, она понимала, что слишком активные действия в Центральной Европе могут настроить имперских чинов против России. Можно согласиться с мнением К. Хертера, что роль России как гаранта Тешенского мира 1779 г. не была столь уж значительной, что выразилось в решении постоянного рейхстага в Регенсбурге в 1791 г. не рассматривать возможное продвижение российских войск по территории Империи в походе против Франции как выполнение ею роли гаранта Вестфальского и Тешенского мира. Действия русского двора между 1780 и 1806 гг., скорее, можно рассматривать в рамках русско-австрийского союза и только как признание принципов международного права согласно договорам 1648 г. в Мюнстере и Оснабрюке. Австрия при Иосифе II рассчитывала на союз с Россией как на средство ограничения экспансии Пруссии и как на поддержку в вопросе об обмене Южных Нидерландов на Баварию. Сохранение российско-австрийского союза создавало немалые трудности для Берлина, на что особенно указывал Кауниц, и способствовало сохранению надежды Вены на возвращение власти над Южными Нидерландами. В свою очередь проблема Нидерландов грозила стать «европейским скандалом» и обострить международную ситуацию [436].

Прусские дипломаты безуспешно пытались привлечь внимание Национального собрания Франции к событиям революции в Южных Нидерландах, чтобы то поддержало эту революцию, «насолив» тем самым Австрии. В то же время императору удалось успокоить волнения в Венгрии, благодаря умелой пропаганде настроив горожан и крестьян против дворян и аристократии. Имперские политики также сумели создать единый фронт из ряда католических правителей Германии против планов изменить статус императора, сделав его лишь первым среди равных германских князей. Это привело к восстановлению политического равновесия в Империи и возникновению нового видения имперской политики, т. е. возможного и даже неизбежного разделения Империи на две сферы влияния между двумя великими немецкими державами [437].

Казалось бы, преодоленный внутриимперский кризис в действительности был проявлением системного кризиса в европейской политике, дальнейшее развитие которого теперь зависело от событий во Франции. Барон Тугут, возглавивший еще при жизни Кауница австрийскую дипломатию, пытаясь бороться с революционной и наполеоновской Францией, больше был настроен не на поход на Париж, но на сохранение и расширение имперских ленов в Италии. Пруссия пыталась настроить Австрию на захват дунайских княжеств с тем, чтобы усилить свое влияние в Польше вопреки российской императрице, стремившейся все же сох ранить целостность Речи Посполитой и вместе с Австрией гарантировать такое положение [438].

Летом 1790 г. на Рейхенбахской конференции в Силезии при посредничестве морских держав, прежде всего Англии, было решено урегулировать австро-прусский конфликт и сохранить Османскую империю. Пруссия не получила ничего из польских территорий, а Австрия была вынуждена согласиться подписать мир с Османской империей. В Южных Нидерландах была восстановлена традиционная конституция, и вскоре австрийские войска без кровопролития вновь заняли эту провинцию.

Фридрих Вильгельм II с августа по октябрь 1790 г. пытался, хотя и безуспешно, привлечь Австрию к сотрудничеству в борьбе против революционной Франции. Это был уже определенный поворот в отношении Берлина к Французской революции, которая была первоначально встречена на Шпрее вполне спокойно. Прусский посол в Париже не только не избегал встреч с руководителями захватившего власть Третьего сословия, но в течение осени и зимы 1789–1790 гг. устанавливал дружеские контакты с различными его фракциями. Герцберг и ряд крупных прусских сановников симпатизировали целям революционеров, будучи сторонниками идей Просвещения и не одобряя стиль правления Бурбонов. Однако уже весной 1790 г. радикальные настроения в Париже стали вызывать опасения в Берлине. А в Вене опасались, что Пруссия будет поддерживать венгерских повстанцев. Кроме того, там замечали, что прусский король стал искать соглашения с Францией, продолжая зондировать почву для сближении Вены и Берлина. Леопольд II в марте 1790 г. отправил написанное в дружественном тоне послание в Берлин, которое было положительно воспринято, что способствовало успешному проведению Рейхенбахской конференции. Хофбург хотел обезопасить границы на севере и западе, чтобы осуществить экспансию на Балканах. В Вене также надеялись, что Пруссия не будет поддерживать нидерландских повстанцев, и не очень-то верили в серьезность антифранцузских предложений Берлина.

Кауниц полагал, что альянс Вены и Петербурга был бы наилучшим средством сохранения позиций Австрии ввиду ослабления Франции и нарушения вследствие этого европейского равновесия. А в Пруссии, прежде всего фаворит короля Бишофвердер, считали, что самым удобным путем выхода из кризиса было бы ослабление союзнических связей Вены и Парижа. Прусские политики также всячески стремились вовлечь в свои планы Россию, поспособствовав при помощи английской дипломатии заключению мира между Россией и Турцией. Теперь уже в Берлине думали не о том, чтобы втягивать Петербург в конфликты с западными и южными соседями, а о том, чтобы привлечь его к тесному сотрудничеству против революционной Франции. Отставка Герцберга и приход ему на смену Бишофвердера только обозначили смену акцентов прусской политики.