Олег Козинкин - Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу?

Сталин подозвал меня поближе к себе.

– Надо организовать взятие на учет всех недостроенных, пустующих и других помещений, которые могут быть использованы под эвакуированные предприятия… У Вас, конечно, тьма других работ. Но сейчас это дело поважнее и им следует заняться в первую очередь. О первых результатах доложите Вячеславу Михайловичу. А теперь можете идти». (с. 484)

Все это было именно около 12.30, и Шапошников прибыл к Сталину уже в 13.15…

Как видите, Сталин вопрос по эвакуации начал продумывать в первый же день войны. Но как же было принято решение, а точнее, утверждено предложение военных по «Директиве № 3», по контрудару всеми силами КОВО «на Люблин», по «южному» варианту военных? Похоже, в разговоре со Сталиным, но после 14.00 нарком последней сводкой и доложил похоже положение на границе – « наши войска, видимо, не могут справиться с задачей прикрытия западной границы. Они оказались в очень тяжелом положении: не хватает живой силы и военной техники, особенно самолетов» – и предложил Сталину еще раз идею нанесения немедленных ударов. Ведь в КОВО вроде как все готово для этого, да и остальные округа якобы способны к таким ударам ответным…

И судя по всему, в сводке на 14.00 также уже показывается – где немцы наносят свой главный удар – по ЗапОВО и Бресту! И именно с учетом этого принимается решение о нанесении ответного удара из КОВО – это должно помочь Павлову, отвлечет силы немцев, прущие на него.

Если в сводке на 14 часов главный удар немцев по Павлову уже обозначен, а в КОВО вроде как пока «затишье» (Венгрия вообще не наступает, а Румыния не сильно атакует границу), то в данной ситуации Сталин вполне мог согласиться с директивой наркома и нГШ на эти контрудары по немцам. Опять же – в его присутствии к 16.00 писаться могла директива с одними контрударами, а при отправке ее в округа после 21.00 в нее Тимошенко мог внести уже более «глобальные» задачи для того же КОВО. После чего ее подписал Маленков, и ее отправили в округа. Но, увы, пока не будет найден черновик данной директивы и та же сводка на 14 часов (если она была) – так и будем только предполагать…

«В первый день войны мне довелось присутствовать на двух заседаниях у Сталина и вести протокольные записи этих заседаний. Что особенно запомнилось – это острота обсуждаемых вопросов на фоне отсутствия точных и конкретных данных у нашего высшего политического и военного руководства о действительном положении на фронтах войны. Несмотря на это, решения были приняты весьма важные и неотложные».

Чадаев уверяет, что протоколировал оба совещания у Сталина 22 июня, с 5.45 до 12.05 и с 12.30 до 16.45, но в «журналах посещения» он не отмечен – видимо, «секретари» действительно не фиксировались в журналах посещения Сталина. Но вот бы еще глянуть те протоколы, что вел Чадаев… Однако, похоже, реально никто не был так уж встревожен, не бился в «истерике», сочиняя «Директиву № 3» на нанесение ответного удара всеми силами КОВО плюс армии и корпуса других округов, как это пытаются вещать «резуны» и не только. Увы – Чадаев никаких «истерик» при принятии решения на нанесение из КОВО ответного мощного контрнаступления силами практически всего округа – не показывает. Решения на эту директиву принимались вполне спокойно и на основании докладов военных о положении на 14 часов 22 июня на границе. Вопрос обсуждался хоть и остро, но точно не истерично. И, увы, « на фоне отсутствия точных и конкретных данных <���…> о действительном положении на фронтах войны»…

Чадаев: «В течение 22 июня после визита к Вознесенскому я побывал также с документами у других заместителей Председателя Совнаркома. Нетрудно было убедиться, что почти в се они еще не испытывали тогда больших тревоги волнений. Помню, например, когда поздно ночью закончилось заседание у Сталина, я шел позади К. Е. Ворошилова и Г. М. Маленкова. Те громко разговаривали между собой, считая развернувшиеся боевые действия как кратковременную авантюру немцев, которая продлится несколько дней и закончится полным провалом агрессора. Примерно такого же мнения придерживался тогда и В. М. Молотов». (А. Г. Куманев. Говорят сталинские наркомы, с. 484–485)

Как видите, ситуацию все оценивали как вполне спокойную. Военные, правда, ничего толком доложить не могут по ситуации на границе – где прет и какими силами враг, но подсовывают «тирану» свою авантюрную директиву по встречному наступлению «на Люблин». Согласно «южному» варианту военных.

Сталин, похоже, не так оптимистичен, но занятый другими не менее важными вопросами, соглашается на предложение военных. Доверяя их предложению. Как говорится, доверился военным и пустил дело на самотек…

«Самотек» этот длился примерно с неделю, военные предвоенные планы отражения агрессии реализовать не смогли, пришлось переходить к стратегической обороне, а Сталин становиться и Председателем ГКО, и наркомом обороны, и Верховным Главнокомандующим. Но все это было уже после 22 июня…

Вот такое оно было – предвоенное планирование, окончившееся директивой Жукова и Тимошенко от вечера 22 июня – «№ 3». Перед которой округа получали все необходимые указания Сталина – о приведении-переводе в полную б.г. всех войск на границе, а потом и на вскрытие «красных» пакетов». Но которые уже в округах не выполняли кленовы-кирпоносы…

Какую вину здесь несет тот же Г. К. Жуков?

Как начальник Генштаба, он в свои полгода на должности отправил в округа в принципе все необходимые директивы приказы и распоряжения, которые однозначно должны были повысить степень моб. и боеготовности войск западных округов! И в этом плане к нему претензий у потомков быть не может! Т. е. за отданные Жуковым директивы и приказы, которые ушли в округа с зимы 41-го по 22 июня – к Жукову «претензий» быть особых не может. И за эти директивы его отдавать под суд и тем более расстреливать нельзя. И надеюсь, читатель понимает, что Жуков отправлял их не «вопреки злой воле тирана»…

То, как командующие округами исполняли эти приказы и директивы с указаниями ГШ, это уже личная вина этих командующих. Жукову напрямую они не подчинялись, хотя он и должен был проверять то, как исполняют эти командующие приказы и директивы с указаниями Генштаба по приведению в боевую готовность своих войск в связи с ожидающимся на 20-е числа июня нападением Германии.

А вот за то, что он и его подчиненные творили с предвоенными планами, размещая войска не там, где предусматривалось «Соображениями» Шапошникова и которые однозначно одобрял в основе своей Сталин – под суд Жуков мог пойти вполне. Поэтому трагедия 22 июня целиком и полностью лежит именно на нем. И хотя тот же Захаров назвал инициатором этой авантюры с размещением наших войск и немедленным ответным ударом из Украины прежде всего Тимошенко и Мерецкова, но Жуков вовсе не слепой исполнитель этого «плана войны»…