Альберт Ненароков - История. История России. 11 класс. Углублённый уровень. Часть 1

Парадный фасад сталинской «демократии».Первые выборы в Верховный Совет СССР на основе всеобщего, равного, прямого избирательного права при тайном голосовании состоялись в 1937 г. Кандидаты в депутаты подбирались партийными органами. В обязательном порядке в их число включались представители этих партийных органов, руководители республиканских, областных партийных организаций, крупнейших промышленных предприятий, совхозов и колхозов, председатели исполкомов советов всех уровней. Большое внимание уделялось тому, чтобы в составе депутатского корпуса был соблюдён паритет различных социальных групп населения – рабочих, крестьян, интеллигенции, мужчин и женщин разных возрастных категорий. Как правило, это были стахановцы, передовики производства, знатные колхозники, командиры и красноармейцы, адмиралы и моряки, выдающиеся деятели науки и культуры. Часть из них должна была быть беспартийной, и за этим тоже следили.

Первоначально в каждом округе, наряду с подобранным партийным органом кандидатом, обязательно выдвигались и Сталин, и кто-то из его соратников. Незадолго до окончательной регистрации списка кандидатов они в специальном письме благодарили всех за оказанное доверие, подчеркивая, что оно свидетельствует «о доверии и поддержке партии». Затем информировали о том, в каком из избирательных округов, согласно решению ЦК, каждый из них будет включён в избирательный бюллетень. Такой порядок выдвижения лидеров партии стал впоследствии обязательным ритуалом.

Единодушие, с каким «победил» на выборах «блок коммунистов и беспартийных», выглядело уникальным. Его поддержали 99,8 % из числа принявших участие в голосовании. Выборы прошли как всесоюзный праздник, как одна из многочисленных демонстраций лояльности власти, всенародной любви к партии и лично «великому вождю и учителю, великому продолжателю дела Ленина». Так выглядел парадный фасад сталинской «демократии».

На самом деле и индустриализация страны, и «победа» колхозного строя в деревне, и так называемое построение социализма в основном были оплачены непомерно высокой ценой. Завершение огосударствления промышленности и насильственная коллективизация привели к неизбежному обострению террора, вырождению партийной диктатуры в личную и переходу к тоталитарному режиму – сталинизму, опирающемуся на всеохватывающий репрессивный аппарат.

?

!

1. Почему после убийства Кирова регламентация стала нормой жизни, страх – обыденным, а казённые слова – литературой? 2. Известно, что в обсуждении проекта Конституции приняло участие более 50 млн человек, было внесено свыше 154 тыс. поправок и дополнений. Как объяснить, что в окончательном варианте Конституцию 1936 г. стали называть сталинской? 3. Что нового появилось в Конституции 1936 г., почему её называли «бумажной»? 4. В чём, согласно Конституции, состояла экономическая основа СССР? 5. 12 декабря 1937 г. состоялись выборы в Верховный Совет СССР. Из 94 млн избирателей в выборах приняли участие более 91 млн. Из них за «блок коммунистов и беспартийных» проголосовало 99,8 %. Только 632 тыс. человек, т. е. меньше 1 %, голосовали против блока. Все без исключения кандидаты «блока коммунистов и беспартийных» оказались избранными в Верховный Совет СССР. Как можно объяснить столь убедительную победу «блока коммунистов и беспартийных» на этих и последующих выборах?

Исследуем документы

1.

…Выступила колхозница с требованием заменить написанное в Конституции «Кто не работает, тот не ест» словами «Кто работает, тот должен есть». При этом она заявила: «Сейчас мы работаем в колхозе, а ничего не получаем, нужно, чтобы советская власть всех нас, работающих, обеспечила хлебом».

2.

Из выступлений на сельском сходе: «Новая Конституция – это бумажная Конституция. Статья «право на собственность» выгодна только коммунистам, которые захватили себе много добра во время революции и хотят его закрепить за собой. Мужику эта статья не нужна. У него нет собственности, всё это отобрано советской властью».

3.

Из анонимного предложения одобрить проект Конституции: «Конституция даст возможность вернуться к старому строю. Когда утвердят новую Конституцию, мы сможем свободно требовать, что нам нужно. Нам нужно будет выбирать в правительственные органы своих людей, а не тех, которых нам будут навязывать коммунисты».

⦁ Почему определённая часть народа критически восприняла проект новой Конституции? Что объединяет приведённые суждения?

…Революция застала меня почти в 70 лет. А в меня засело как-то твёрдое убеждение, что срок дельной человеческой жизни именно 70 лет. И потому я смело и открыто критиковал революцию. Я говорил себе: «Чёрт с ними! Пусть расстреляют. Всё равно, жизнь кончена, а я сделаю то, что требовало от меня моё достоинство». На меня, поэтому, не действовали ни приглашение в старую чеку, правда, кончившееся ничем, ни угрозы при Зиновьеве в здешней «Правде» по поводу одного моего публичного чтения: «можно ведь и ушибить…»

Теперь дело показало, что я неверно судил о моей работоспособности. И сейчас, хотя раньше часто о выезде из отечества подумывал и даже иногда заявлял, я решительно не могу расстаться с родиной и прервать здешнюю работу, которую считаю очень важной, способной не только хорошо послужить репутации русской науки, но и толкнуть вперед человеческую мысль вообще. Но мне тяжело, по временам очень тяжело жить здесь – и это есть причина моего письма в Совет. <���…>

Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. <���…> Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас, и, конечно, вовремя догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь вы – террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему! Сколько раз в ваших газетах о других странах писалось: «час настал, час пробил», а дело постоянно кончалось лишь новым фашизмом то там, то сям… Но мне тяжело не оттого, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а оттого, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит серьёзною опасностью моей родине. Во-первых, то, что вы делаете, есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды – и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во-вторых, эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни.