Мирослав Морозов - Черноморский флот в Великой Отечественной войне. Краткий курс боевых действий

Лидер «Харьков» на буксире у эсминца «Способный» после попадания бомбы 6 октября 1943 г. (за несколько часов до гибели)

Ничем нельзя объяснить отсрочку выхода сторожевых и торпедных катеров из Геленджика и Туапсе. Их своевременное прибытие могло бы не только спасти жизни многим сотням моряков, но, по всей вероятности, уберечь от гибели последний эсминец, поскольку в этом случае отпала бы необходимость его участия в спасательных работах и нахождения в опасном районе. Фактически же сторожевые и торпедные катера прибыли в район трагедии только с наступлением темноты, когда поиск плававших в воде людей стал весьма затруднен. К тому же торпедные катера израсходовали почти все топливо – его увеличенный запас не был принят, поскольку место топлива занимали торпеды и глубинные бомбы. Объяснялось это тем, что в момент выхода (16.00) катерам еще ставили задачу на противолодочное обеспечение отряда, а не на участие в спасении людей. В результате им пришлось сразу же лечь на обратный курс, а основная масса спасенных пришлась на вторую половину дня 7 октября. С учетом засвежевшей погоды и температуры воды в 13,5 градуса это объясняет, почему почти все спасенные были подняты со спасательных плавсредств, а не из воды – основная масса находившихся в воде погибла. Командование флота также несет за это ответственность, как и за то, что корабли изначально не были обеспечены спасательными средствами согласно штатной численности экипажей.

Эсминец «Беспощадный» под ударом пикирующих бомбардировщиков 6 октября 1943 г.

Еще один штрих, о котором, как правило, не пишется – состояние прямой связи между кораблями и прикрывавшими их истребителями. Изначально такая связь планировалась, и фактически первая прикрывавшая корабли группа самолетов ее поддерживала. Однако, во-первых, на кораблях не было укомплектованной специалистами ВВС группы наведения истребителей, которой находившиеся в воздухе пилоты должны были бы подчиняться. Во-вторых, изначально планировалось, что корабли будут прикрываться лишь одной эскадрильей истребителей Р-40 из состава 7-го иап. Вылетевшие для дополнительного прикрытия машины от других частей о наличии канала связи с кораблями даже не подозревали. В результате моряки потеряли всякую возможность наводить свое прикрытие на обнаруженные вдалеке вражеские ударные эшелоны и должны были стоически ожидать, когда их обнаружат и атакуют наши истребители. Последние атаковали, но во всех случаях уже после того, как немцы сбрасывали бомбы, к тому же недостаточно энергично. Неудивительно, что вопросы взаимодействия с прикрывающей авиацией не были отработаны, коль скоро до этого командование ЧФ делало вид, что такой проблемы не существует, и попросту запрещало кораблям плавать в светлое время суток.

По совокупности вышеизложенного можно сказать, что события 6 октября 1943 г., как и сокрушительное поражение в Цусимском сражении, стали следствием не пары-тройки субъективных ошибок, а несоответствия требованиям войны всей существовавшей на тот момент системы планирования и проведения набеговых операций, и не только их. Такие факторы, как низкое качество разведки и вытекающее из этого пренебрежение ее данными, отсутствие глубокой проработки плана операции, никогда не учитывавшего возможные изменения в ее ходе, пренебрежение вопросами организации взаимодействия, непродуманность организации связи и многое другое, проявились в этом случае далеко не в первый и, увы, не в последний раз. Но хуже всего оказалась подготовка командных кадров, которые оказались не готовы и не способны принимать ответственные и мудрые решения в сложной боевой обстановке.

Уже на следующий день информация о произошедшем достигла руководства государством. Член военного совета ВМФ генерал-лейтенант И. В. Рогов доложил секретарю ЦК Г. М. Маленкову (копия И. В. Сталину) следующее: «На Черноморском флоте с 21 сентября находится Народный Комиссар ВМФ – адмирал т. Кузнецов, и надо полагать, что готовившаяся операция с посылкой эсминцев к берегам Крыма была известна адмиралу т. Кузнецову и подлежала его утверждению… Не зная подробностей организации операции посылки лидера «Харьков» и эсминцев «Беспощадный» и «Способный», но судя по тому, что возглавлял эти корабли командир дивизиона миноносцев капитан 2-го ранга т. Негода, становится также непонятным, почему не возглавил эту операцию кто-либо из более опытных командиров… Но главная ошибка состоит в том, что незачем было посылать в подобную операцию эсминцы… Докладывая о вышеизложенном, прошу вмешаться, т. к. если и дальше будут так же неразумно использоваться надводные корабли, то Черноморский флот может остаться без легких сил, которые очень понадобятся в боях за Крым и Северо-Западный район Черноморского побережья».

Уже 11 октября последовала директива Ставки ВГК № 30221, где говорилось: «По полученным данным операция Черноморского флота 6 октября, закончившаяся провалом, ненужной гибелью людей и потерей трех крупных боевых кораблей, проводилась без ведома командующего Северо-Кавказским фронтом, несмотря на то что флот подчинен ему в оперативном отношении.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

…

2. Основные силы флота использовать для обеспечения боевых действий сухопутных войск. Дальние операции крупных надводных сил флота проводить только с разрешения Ставки Верховного Главнокомандования».

Но этим дело не ограничилось. Последовало расследование комиссией Государственного Комитета Обороны (его результаты не опубликованы до сегодняшнего дня), на основании которого постановлением ГКО № 5278 от 2 марта 1944 г. были определены наказания должностным лицам. Наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову был объявлен выговор «за непринятие мер к предупреждению неправильных действий командования ЧФ при подготовке и проведении операций кораблей». Другие руководители были наказаны гораздо строже: начальник ГМШ вице-адмирал Г. А. Степанов, Л. А. Владимирский и начальник штаба ЧФ контр-адмирал И. Д. Елисеев отстранялись от своих должностей и понижались в воинском звании на одну ступень. При этом ни формально командовавший операцией М. Ф. Романов, ни командир отряда Г. П. Негода никаких взысканий официально не получили (позже они были наказаны приказом наркома ВМФ). Отрадно сознавать, что члены государственной комиссии не пошли по весьма распространенной канве поиска «стрелочников», а нашли истинных виновников катастрофы и добились их наказания.