Роберт Каплан - Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного

Стратегическим и географическим центром Нового Света является Карибское море, которое Спайкмен называет «американским Средиземным морем». Как Афины добились контроля над греческими островными территориями, установив господство над Эгейским морем, а Рим воцарился над западным миром, подчинив себе европейскую часть Средиземноморья, Америка, как объясняет Спайкмен, стала мировой державой, в конце концов сумев установить безоговорочный контроль над «срединным», или Карибским, морем в испано-американской войне 1898 г. Это позволило вскоре построить Панамский канал. «Никакой серьезной угрозы положению США в регионе возникнуть не может, — говорит он о бассейне Карибского моря и продолжает: — Острова небольшие, и топография Центральной Америки, как и на Балканском полуострове, способствует созданию небольших политических формирований. Даже такие большие страны, как Мексика, Колумбия и Венесуэла, не могут развить значительную военно-морскую мощь из-за топографии, климата и отсутствия стратегически важных запасов сырья». Военно-морской флот США может установить блокаду на восточной границе Карибского моря и отрезать эти государства от мировых рынков, так что в конечном итоге они все зависят от США.

Сильной стороной Спайкмена, а также других теоретиков, которых я упоминаю, является умение анализировать события и обнаруживать основные законы. А основным географическим законом Западного полушария, как замечает Спайкмен, является то, что разделение в нем проходит не между Северной и Южной Америкой, а между зоной к северу от экваториальных амазонских джунглей и к югу от них. Следовательно, Колумбия и Венесуэла, а также Гвиана, хотя и находятся на Северном побережье Южной Америки, функционально являются частью Северной Америки и «американского Средиземноморья». Их геополитический мир — это Карибское море, и они мало похожи на страны к югу от амазонских джунглей, хотя и расположены на одном континенте. Как и европейское Средиземное море, «американское Средиземное море» не разделяет, а объединяет. Как Северная Африка является частью средиземноморского мира, но отделена от собственно Африки пустыней Сахара, так северное побережье Южной Америки является частью «Карибского мира», а география отделяет ее от основной части Южной Америки. Спайкмен объясняет:

«Горные хребты, протянувшиеся к востоку от Анд, отделяют бассейн Амазонки от долин рек Магдалена и Ориноко и формируют южные границы гвианских территорий. За пределами этой области находятся непроходимые джунгли и тропические леса долины Амазонки. Река с ее притоками является превосходной системой сообщения с запада на восток, но не предлагает маршрутов для передвижения с севера на юг». [174]

Что касается южной половины Южной Америки, география способствует некой «маргинализации» ее геополитического значения, поясняет Спайкмен. Западное побережье Южной Америки зажато между Тихим океаном и Андами, самой высокой горной цепью в мире после Гималаев, Каракорума и Памира, которые в тесном соседстве отделяют Китай от Индостана. По сравнению с долинами в Аппалачах, позволяющими с Восточного побережья Америки продвинуться на запад, таких долин в Андах мало, и они достаточно узкие. Реки не судоходные, так что такие страны, как Чили и Перу, отделенные почти 13000 километров Тихого океана от Восточной Азии и тысячами километров от любого из побережий США, находятся далеко от основных каналов коммуникаций и исторической миграции и потому не могут сформировать большой флот. Только центральная и южная части Чили находятся в умеренной зоне; если верить молве, Киссинджер однажды назвал Чили «кинжалом, вонзившимся в Антарктику». Что касается Восточного побережья Южной Америки, оно также отдалено и изолировано. Поскольку Южная Америка располагается не строго под Северной Америкой, а немного восточнее, густонаселенные части Атлантического побережья Южной Америки, от Рио-де-Жанейро до Буэнос-Айреса, находятся далеко на юге, за лесистыми берегами Амазонки. И от них до Нью-Йорка так же далеко, как до Лиссабона. Господствуя в «американском Средиземноморье» и будучи отделенными от сердца Южной Америки огромным расстоянием и широкой зоной тропических лесов, США вряд ли имеют достойных соперников в своем полушарии. Как пишет Спайкмен, южная часть Южной Америки для Соединенных Штатов скорее «дальняя заграница», чем «соседний континент». [175]

Но есть и оборотная сторона медали. Да, бассейн Карибского моря скорее объединяет, чем разделяет, и маршруты поставок кокаина и марихуаны из Колумбии через Центральную Америку и Мексику в США наглядно это показывают. Так называемые нарковойны, создающие угрозу для США в их родном полушарии, — это еще один наглядный урок географии. То же касается и популистского, антиамериканского радикализма венесуэльского лидера Уго Чавеса, который бьет по глобальным интересам США не просто из-за союза с Россией и Ираном, а из-за того, что этот союз он заключил, будучи под боком у Соединенных Штатов, в бассейне Карибского моря. Угроза была бы не такой явной, если бы Венесуэла располагалась за амазонскими лесами, в южной части континента. Глобализация — век информации, век сокращения расстояний, резкого увеличения трудовой миграции из демографически молодых стран в демографически стареющие — вынудила США сблизиться со странами нестабильной Латинской Америки, расположенными вокруг Карибского моря. Если раньше Карибское море было зоной господства военно-морского флота США, но в остальных отношениях практически изолированной от американского общества, сейчас жизнь Соединенных Штатов неотъемлемо связана с этим регионом. Мысли Спайкмена предвосхищают эти изменения, хотя он и не мог предвидеть подобных особенностей.

Поскольку Спайкмен, как и Штраус-Хупе, написал свои основные труды в разгар Второй мировой войны, еще до того, как в войне произошел перелом в пользу союзников, всемирная угроза, которую представляли на то время нацисты, беспокоила его больше всего. В результате он видел значительную географическую необходимость в отделении США от южной части Южной Америки. То, что Соединенным Штатам не нужно было завоевывать этот регион как бассейн Карибского моря, стало стратегическим преимуществом. В то же время отсутствие особого географического преимущества перед лицом угрозы со стороны противника из Европы делало США уязвимыми. А в южной части континента, к югу от Рио-де-Жанейро, расположена зона, которую Спайкмен называет «эквидистантной», равноудаленной. В ней находились наиболее плодородные сельскохозяйственные регионы, три четверти населения континента и главные города двух наиболее важных южноамериканских республик того времени — Бразилии и Аргентины. Пусть эта область имеет меньшее географическое значение, чем Евразия, но Спайкмен боялся, что южная часть Южной Америки станет частью стратегии окружения со стороны неприятеля. Как география американских континентов позволила США занять господствующее положение в полушарии, разделение на свободный север и контролирующийся «осью Берлин — Рим — Токио» юг ознаменовало бы потерю этого преимущества. Как он пишет, «многие изоляционисты приняли политику обороны полушария, потому что она казалась способом избежать конфликта с Германией, но они упустили из виду тот факт, что, даже если бы США смогли избежать войны с Германией за Европу, возможно, борьбы за доминирование над Южной Америкой избежать не удалось бы». [176]