Роберт Каплан - Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного

На западе эту богатую событиями историю практически не знают, а индийская элита пропитана ею насквозь, до мозга костей. Когда индийцы смотрят на карту субконтинента, они видят в Афганистане и Пакистане к северо-западу, в Непале, Бутане и Бангладеш к северо-востоку сферы своего влияния, а в Иране, Персидском заливе, странах бывшего СССР в Средней Азии, в Бирме — критические «теневые» зоны. Не замечать эти страны для Нью-Дели значит не учить уроки истории и географии.

Как показывает нам эта история угроз со стороны различных империй за последнее тысячелетие, сам Афганистан и военные действия на его территории — не просто всего лишь еще один вопрос, с которым Индии придется разобраться, чтобы обеспечить свою безопасность. Это с запада нам кажется, что Афганистан — страна, лежащая в центральной части Азии. Для индийцев — это часть субконтинента Индостан [387]. [388]Географическое положение Афганистана делает его важным не только в качестве основного пути вторжения в Индию, сегодня для террористов, а в прошлом для армий мусульманских захватчиков, но и как стратегически важную тыловую базу для Пакистана, главного противника Индии.

В то время как логика географического расположения Индии не идеальна, Пакистан, расположенный под прямым углом к направлению вторжений прошлого, вообще лишен какой бы то ни было географической логики; мало ее и у Афганистана. Пакистан — искусственный элемент мозаики на границе Иранского нагорья и низин Индостана. Он охватывает западную часть Пенджаба, [389]но не его восточную часть. Наряду с мощными горными цепями Каракорума (одной из высочайших горных систем в мире), находящимися на крайнем севере Пакистана, в стране также есть и пустыня Мекран, расположенная за тысячи километров от гор к югу у Аравийского моря. [390]Хоть и логично было бы представить реку Инд в качестве границы государства, Пакистан в действительности находится на обоих его берегах. В стране проживают четыре крупные этнические группы, таящие враждебность друг к другу. Каждая из них преимущественно занимает определенный район: пенджабцы — в Пенджабе — на северо-востоке, синдхи — в Синде — на юго-востоке, белуджи — в Белуджистане — на юго-западе и пуштуны — в бывшей Северо-Западной пограничной провинции (теперь Хайбер-Пахтунхва). Ислам должен был склеить государство, но получилось иначе. Даже по мере радикализации исламских группировок в Пакистане белуджи и сидхи продолжали видеть в государстве чужака, управляемого пенджабцами, в то время как пуштуны на северо-западе были больше втянуты в проталибанские политические игры в приграничных с Афганистаном районах. Без сильной армии, в которой преобладают пенджабцы, Пакистан мог бы и вовсе прекратить свое существование, уменьшившись до территории Пенджаба, с двумя полуанархическими регионами — Белуджистаном и Синдом, втянутым в зону влияния Индии.

Созданный в 1947 г. отцом-основателем национальной государственности Мухаммедом Али Джинна, сыном преуспевающего купца из народности гуджарат, лондонским и бомбейским интеллектуалом, Пакистан строился на идеологической предпосылке: он — родина для мусульман Индостана. И правда, большинство мусульман субконтинента проживали в Западном и Восточном Пакистане (который в 1971 г. стал государством Бангладеш). Но на территории собственно Индии остались десятки миллионов мусульман, так что географические противоречия Пакистана отражают его основной идеологический посыл крайне несовершенным образом. В самом деле, при создании Пакистана стали беженцами миллионы мусульман и индуистов. Проблема в том, что история субконтинента полна вторжений и миграций, в результате которых возникло феноменальное этническое, религиозное и сектантское смешение. Например, Индия — колыбель нескольких религий: индуизма, буддизма, джайнизма, сикхизма. Сотни и тысячи лет в Индии проживали зороастрийцы, иудеи, христиане. Философия Индийского государства принимает эту реальность. Философия Пакистана намного менее либеральна. Вот отчасти почему Индия стабильна, а Пакистан — нет.

Что касается Афганистана, который играл, как мы могли уже увидеть, весьма важную роль в геополитических судьбах Индии во все времена, то давайте рассмотрим ситуацию с этим государством более детально. Это страна, где продолжительность жизни едва превышает 44 года, грамотны всего 28 % населения (а у женщин уровень этот еще ниже), где всего 9 % девочек посещают школы и где лишь пятая часть населения имеет доступ к питьевой воде. Из 182 стран Афганистан на предпоследнем месте в рейтинге ООН по индексу развития человеческого потенциала. Ирак перед вторжением США в 2003 г. согласно этому показателю находился на 130-м месте с уровнем грамотности, достигавшим приемлемых 74 %. Уровень урбанизации в Ираке составляет 77 %, так что, снизив уровень насилия в Багдаде и его пригородах в 2007 г., удалось наладить ситуацию по всей стране. В Афганистане же уровень урбанизации составляет всего 30 %, и, таким образом, меры по подавлению мятежа в одной деревне или одном регионе никак не влияют на ситуацию в стране в целом.

В то время как Месопотамия, с большими агломерациями и плоским ландшафтом, великолепно подходит для проведения военных операций, Афганистан в понятиях географии вообще-то и страной назвать сложно. На его территории возвышаются высокие горные хребты, что позволяет герметизировать барьеры между пуштунами, таджиками и другими национальными меньшинствами, даже при условии, что не такие уж и большие природные преграды отделяют Афганистан от Пакистана и Ирана. Посмотрев на карту рельефа местности и зная, что половина из 42 млн пуштунов на Земле проживает в Пакистане, легко домыслить создание страны Пуштунистан, расположенной между Гиндукушем и Индом на части территорий Афганистана и Пакистана.

Как государство Афганистан возник лишь в середине XVIII в., когда Ахмад-хан, предводитель воинов Абдали, афганской части иранской армии Надир-шаха, создал на Индийском субконтиненте буферную зону между Персией и распадающейся империей Великих Моголов. Вновь созданной стране позже предстояло превратиться в буферную зону между царской Россией и Британской Индией. Так, становится возможным предположить, что с момента превращения в отдельные государства бывших республик СССР в Средней Азии и постепенным ослаблением Пакистана Афганистан вследствие происходящих сейчас исторических преобразований может и вовсе исчезнуть с политической карты мира. В будущем вполне возможно, что Гиндукуш — реальная природная граница на северо-западе субконтинента — станет разделять Пуштунистан и Большой Таджикистан. «Талибан», расцвет идей национализма среди пуштунов, исламизация, приток денежных средств от продажи наркотиков, коррумпированные военачальники, ненависть к американской оккупации — все это, по словам специалиста по вопросам Азии Зелига Харрисона, может запустить механизм трансформаций, достаточно широких и масштабных. И трансформации эти никоим образом нельзя будет остановить с помощью военной операции иностранных вооруженных сил, предпринятой по приказу нетерпеливых чиновников из Вашингтона.