Дмитрий Верхотуров - Фиаско 1941. Трусость или измена?

После всего этого Марк Солонин пустился в рассуждения: «Война – это всего лишь часть (да, очень важная, очень памятная, многое и надолго определившая часть) от целого, а целое – это история сталинской империи. Эта империя воевала, как жила. И жила – как воевала» [280]. Мол, «бочка без обручей» была эта «сталинская империя». Однако если рассматривать бегство и загадочное исчезновение командования ВВС Западного фронта в контексте общей ситуации, то становится вполне очевидно, что это следствие того разложения командования, которое до войны насадил в округе генерал Павлов. Убежденные Павловым, что «войны не будет», и впавшие в панику и растерянность после немецкого нападения, авиационные командиры фактически развалили авиацию целого фронта, лишив наземные войска поддержки с воздуха. В свете других примеров разложения командования Западного фронта это неудивительно.

Так же как и в примере с тыловым снабжением, мы видим ту же самую закономерность – в Красной Армии после первых недель боев наводился порядок и дисциплина путем расстрелов командиров, оказавшихся неспособными справиться с испугом и растерянностью. Расстреляли и авиационных командиров, решивших воевать «перебазированием».

Исходя из всего сказанного выше, можно сделать такой вывод. Говорить о том, что имела место именно измена, то есть сознательная помощь врагу и открытие фронта, конечно, нельзя. Но все остальное, в чем обвинили Павлова и остальных, вполне себе имело место быть. Вероятнее всего, Павлов сильно симпатизировал Германии и испытывал большой пиетет перед немецкой армией и в силу этого обстоятельства искренне поверил в потепление отношений между Германией и СССР в 1939–1941 годах и убедил себя, что скорой войны не будет. В этом смысле Павлова вполне можно отнести к жертвам немецкой дезинформации, скрывавшей подготовку к нападению. Далее, под влиянием этого убеждения он не проявлял особого рвения в подготовке округа к войне, хотя положение было сложным, особенно в Западной Белоруссии, работы было – непочатый край, театр военных действий был не подготовлен. К тому же, как видно по материалам дела и другим документам, а также мемуарам, командующий округом, по существу, разложил дисциплину в среде окружного и армейского командования. Тем самым Павлов серьезно усугубил неготовность театра военных действий и незавершенность всех оборонительных мер, чем и создал немцам просто тепличные условия для разгрома своего фронта. Когда же немецкое нападение произошло, и оно порушило все его убеждения в укрепление советско-германских отношений, Павлов впал в растерянность, утратив, по существу, управление вверенными ему армиями. Сама по себе растерянность комфронта еще мало что значила. Если бы он больше внимания посвятил подготовке к войне и не подрывал бы дисциплину в штабе и войсках округа, то подобного разгрома могло и не произойти. Как мы видели, армии вполне были в состоянии воевать самостоятельно, сдерживать противника и наносить ему чувствительные контрудары. Это касалось даже сильно потрепанной 4-й армии, командарм которой удрал в Минск на второй день войны. Это касалось и авиации Западного фронта, чьи командиры подевались неведомо куда. Но тут все сплелось в один клубок, и растерянность Павлова и многих его подчиненных стала последним звеном в цепи причин поражения всего Западного фронта.

Если подвести итоги, то можно сказать, что растерянность первых дней войны была вызвана рядом объективных причин, рассмотренных выше. Большинство солдат и командиров Красной Армии, в силу личного мужества и верности присяги, сумели довольно быстро ее преодолеть, поскольку было очевидно, что это граничит с предательством и от этого меньше полушага до прямой помощи врагу. Что же до оценки растерянности в качестве причины поражения, то вряд ли ее можно выделить в качестве отдельной причины, но видно, что она серьезно усугубляла другие объективные причины, вроде неготовности театра военных действий и незавершенности оборонительных мер, чем содействовала успехам врага.

Теперь осталось нанести теории Марка Солонина опрокидывающий удар. Как уже говорилось во введении, Солонин в своем творчестве сильно отличается от Виктора Суворова и, не обладая его талантами полемиста и пропагандиста, сделал свою теорию куда более грубо и топорно, подставив наиболее уязвимое ее звено. Именно в него мы и ударим.

Сходства и различия

Теоретическая концепция Марка Солонина по поводу начала Великой Отечественной войны одновременно родственная и отличная от концепции Виктора Суворова. На почве различий вырастают частные противоречия и даже полемические нападки Солонина на своего предшественника, рассыпанные в его книгах, хотя, как показал в своей статье Владимир Веселов, Виктор Суворов высоко оценил книги Марка Солонина, выделив его из своих многочисленных приверженцев, и сделал это неспроста. «Теперь понятно, откуда взялись «слезы Сальери» на щеках В. Суворова – он понял, что именно в таком ключе и нужно было писать «Ледокол»», – пишет В. Веселов [281]. Да и сам Солонин как-то раз упомянул, что общался с Виктором Суворовым в приватных беседах [282], что вполне демонстрирует определенное сходство их мировоззрения. С теми, у кого взгляды радикально отличные, ревизионисты общаться не желают в принципе.

Напомню главные тезисы Виктора Суворова в книгах «Ледокол» и «День М», как я их сформулировал в своей предыдущей книге:

1. Сталин провел кровавую индустриализацию и морил людей голодом ради оружия.

2. Сталин совершил агрессию в предвоенный период и готовил нападение на Германию.

3. Германия не готовилась к войне, промышленность работала в режиме военного времени.

4. Гитлер вел превентивную войну, испугавшись советской угрозы румынской нефти.

5. Сталин захватил в Европе богатые страны и поработил их [283].

Объединяющий метатезис: «Коммунизм – это рабство».

Если таким же образом обобщить рассуждения и аргументацию Марка Солонина, то его тезисы в концентрированном виде можно выразить следующим образом, подкрепив их некоторыми цитатами, как это делалось и в предыдущем случае с концепцией Виктора Суворова.

Итак, тезисы Солонина, приведенные в логическую последовательность для большей ясности:

1. Советский Союз – это преступный режим, державшийся на страхе и занимавшийся в основном грабежом частного имущества: «И только вбитым в кость страхом перед «органами» можно объяснить то, что генерал-лейтенант, за спиной которого уже было два «освободительных похода» – в Польшу и в Румынию, – не решился вытряхнуть фикус на обочину» [284]; «Освободительные походы всегда сопровождались резким скачком благосостояния военного, партийного и, прежде всего, гэбэшного начальства. После того как кровью десятков миллионов была завоевана победа, это явление расцвело пышным махровым цветом. Тащили машинами, вагонами, эшелонами» [285].