Светлана Бестужева - Екатерина Великая

– Главным событием в денежной политике правительства Екатерины II стало введение с 1769 г. бумажных денежных знаков – ассигнаций. Согласно манифесту Екатерины II от 9 января 1769 г. в Петербурге и Москве учреждались два банка для размена ассигнаций, которые должны были иметь хождение наравне с медной монетой и приниматься «во все государственные сборы за наличные деньги без малейших затруднений».

– В промежуток между 1769 и 1783 гг., когда Екатерина II снова выступила в роли литератора, ею было написано 5 комедий и между ними лучшие ее пьесы: «О время!» и «Именины г-жи Ворчалкиной». Художественные достоинства комедий Екатерины II невысоки: в них мало действия, интрига слишком проста, развязка однообразна. Написаны они в духе и по образцу современных ей французских комедий, в которых слуги являются более развитыми и умными, чем их господа.

– Особенное значение в годы царствования Екатерины имело издание ее «Наказа», в основу которого легли сочинения самых прогрессивных философов того времени. Теория сословной монархии, теория разделения властей, учение о хранилище законов – все это содержится в «Наказе», провозглашавшем принцип религиозной терпимости, осуждение пыток и другие прогрессивные идеи. Наименее разработанной и довольно неопределенной является глава о крестьянах; в официальном издании Екатерина не решилась выступить сторонницей отмены крепостного права. Эффект, произведенный «Наказом» в комиссии и обществе, был громадный, его влияние – несомненно.

– В апреле 1785 г. были изданы две грамоты: «Грамота на права, вольности и преимущества благородного дворянства» и «Жалованная грамота городам». Императрица назвала их венцом своей деятельности, а историки считают венцом «продворянской политики» царей XVIII в. Не зря дворянство впоследствии вспоминало век Екатерины как золотой. Но у этой медали, разумеется, были две стороны: как только наследники Екатерины попытались свести «дворянские вольности» к разумным пределам, дворянство стало плести интриги против самодержавия. Апогеем стало событие на Сенатской площади.

Как писал историк В. О. Ключевский, дворянин Екатерининской эпохи «представлял собой очень странное явление: усвоенные им манеры, привычки, понятия, чувства, самый язык, на котором он мыслил, – все было чужое, все привозное, а дома у него не было никаких живых органических связей с окружающими, никакого серьезного дела… на Западе, за границей, в нем видели переодетого татарина, а в России на него смотрели, как на случайно родившегося в России француза»  [8].

Параллельно за время царствования Екатерины II был принят ряд законов, ухудшавших положение крестьян:

– Указ 1763 г. возлагал содержание войсковых команд, присланных на подавление крестьянских выступлений, на самих крестьян.

– По указу 1765 г. за открытое неповиновение помещик мог отправить крестьянина не только в ссылку, но и на каторгу, причем срок каторжных работ устанавливался им самим; помещикам также предоставлялось право в любое время вернуть сосланного с каторги.

– Указ 1767 г. запрещал крестьянам жаловаться на своего барина; ослушникам грозила ссылка в Нерчинск (но обращаться в суд они могли).

– В 1783 г. крепостное право было введено в Малороссии (Левобережная Украина и российское Черноземье).

– В 1796 г. крепостное право было введено в Новороссии (Дон, Северный Кавказ).

– После трех разделов Речи Посполитой был ужесточен крепостнический режим на территориях, отошедших к Российской империи (Правобережная Украина, Белоруссия, Литва, Польша).

Справедливости ради надо отметить, что за время царствования Екатерины была совершена только одна казнь – предводителя крестьянского восстания Емельяна Пугачева.

Отдельно следует упомянуть переписку Екатерины с Вольтером. Прочитав несколько произведений выдающегося француза, она начала ненавязчиво общаться с ним посредством писем. Конечно, тут была несомненная обоюдная выгода: писателю льстило внимание императрицы великого государства, тогда как Екатерина рассматривала Вольтера как универсальный механизм распространения своих идей и приукрашивания собственного образа в истории.

Примечательно, что ее письма, почти всегда с грамматическими ошибками, тщательно правились, превращаясь в стройный ряд письменных доказательств изысканности ее ума. Она была уверена, что через Вольтера донесет некоторые важные послания неофициального формата до монархов-современников, что, присоединяясь к великому реформатору от литературы, она замечательным образом возвысится и сама. И Екатерина Вторая не ошиблась: это было попадание в десятку.

Кстати, использование переписки – далеко не единственный способ Екатерины Второй оставить след в российской и мировой истории. Механизмы напоминания о себе потомкам со стороны правителей развивались вместе с самим государством, и если чеканка монеты с собственным изображением и создание монументальных сооружений давно стало вековой традицией, то Екатерина пошла дальше в своем неуемном желании запечатлеть в памяти планеты свое пребывание на вершине власти.

Она распорядилась выпускать медали по всяким знаменательным случаям, как, например, в ознаменование своего путешествия в Крым – в земли, появившиеся в Российской империи благодаря ее усилиям. А бесчисленная гвардия превосходных, тщательно отобранных художников по заданию ее сановников запечатлевала для потомков ключевые моменты ее деятельности на гравюрах и живописных полотнах. На одной картине – «Екатерина Вторая у гроба императрицы Елизаветы Петровны», на второй – «Екатерина Вторая на балконе Зимнего дворца, приветствуемая войсками», на третьей – величественное «Коронование Екатерины Второй», на четвертой – «Суворов докладывает Екатерине Второй о планах боевых действий».

Все они были предназначены для формирования образа великой, могущественной, всевластной императрицы, ведущей все государственные дела, осознающей свою историческую миссию. Среди прочего обожествление образа предназначалось и для маскировки истинных эмоций и переживаний слабой женщины, которую даже произнесение вслух имени Пугачева приводило в неимоверный трепет и которая до дрожи боялась гнева своего возлюбленного Григория Орлова, порой позволявшего себе обращаться с нею как со служанкой.

Подобно Цезарю или Агриппине Младшей, Екатерина Вторая взялась за сочинение «Записок». Она вполне осознавала, что неординарные и откровенные размышления со временем приобретут форму уникальной летописи ее эпохи – не самого худшего царствования в российской истории.

Стоит ли упоминать о том, что, как и в письмах к высокопоставленным друзьям из Европы, она неизменно приукрашивала ситуацию, с особой тщательностью выпячивая любой, даже не самый значительный успех и еще более ловко маскируя неудачи и просчеты. Это, бесспорно, были элементы ее стратегического расчета, сознательной работы над собственным образом, которому предстояло войти в Историю.