Николай I - Мое самодержавное правление

Но государь решил, что так как камергеры и камер-юнкера, состоящие при великом князе, были от большого двора, то и камер-пажи не должны были носить другого мундира. Перед концом бала государь и государыня Елисавета Алексеевна поехали в Аничков дворец, чтобы встретить высоких новобрачных. Вслед за ними тронулся и поезд.

Впереди эскадрон лейб-гв. гусар с обнаженными саблями, потом кареты с придворными высшими чинами и дамами. Гофмейстер пажей, полковник Клингенберг, а за ними, верхами, 8 камер-пажей, в числе которых был и я, потом шли скороходы, эскадрон конной гвардии и, наконец, карета в 8 лошадей, в которой сидели императрица Мария Федоровна, высокобрачная и принц Прусский Вильгельм.

За каретой, верхами, обер-шталмейстер, шталмейстер, дежурные камер-пажи и адъютанты великого князя; в следующей карете ехали в. к. Константин и Михаил Павлович и принцессы Виртембергские. С прибытием поезда в Аничков дворец моя служба кончилась, но возвращаться в корпус еще было рано и не хотелось, и я, с товарищем князем Голицыным, пошли на Невский бульвар.

В то время этот бульвар, обсаженный с обеих сторон тощими липками, занимал средину проспекта по образцу «Unter den Linden» [299]в Берлине. Ночь была теплая, светлая, тихая; плошки мерцали по тротуарам, тогда не знали другой иллюминации. На бульваре двигалась пестрая, веселая толпа гуляющих, в ожидании обратного проезда императора и императриц в Зимний дворец.

В память совершившегося бракосочетания я, как камер-паж в. к. Александры Федоровны, получил перстень с аметистом и бриллиантами. На другой день я был дежурным и в 11 часов утра явился в Аничков дворец. Не зная, где ожидать приказаний, я прошел до большого приемного зала с балконом в сад.

В комнате никого не было, двери на балкон были открыты, я пошел к ним, но в это самое время отворились двери внутренних покоев и вышли новобрачные. Великий князь, в сюртуке Северского конно-егерского полка, обняв великую княгиню, которая была вся в 6елом, подошли ко мне.

Я проговорил поздравление. Великая княгиня подала мне поцеловать руку, а великий князь говорил о неудаче с синим воротником. Меня отпустили с приказанием ожидать великую княгиню в Зимнем дворце, где в тот день был назначен большой обед на половине императрицы Марии Федоровны.

Павловск. Великий князь Николай Павлович

Скоро императорская фамилия оставила Петербург. Государь с государыней Елисаветой Алексеевной переехали в Царское Село, в. к. Константин Павлович возвратился в Варшаву, императрица Мария Федоровна, в. к. Николай с великой княгиней, в. к. Михаил Павлович и принц Прусский переехали в Павловск.

В Павловском дворце помещение было довольно тесно и неудобно. Императрица жила в нижнем этаже, но каждый день должна была подниматься в верхний, где была столовая и церковь. Молодая княжеская чета жила в левом флигеле, соединенном с главным корпусом дворца полукруглою открытою галереей, чрез которую и приходилось проходить по нескольку раз в день.

Внизу этого флигеля помещалась гауптвахта офицерского гусарского караула, и неизбежный шум от караула проникал и в комнаты верхнего этажа. В осенние темные вечера верхний этаж дворца, как необитаемый, был освещен расставленными чрез комнату сальными свечами в жестяных, длинных, наполненных водою подсвечниках. Такой подсвечник стоял и на полу маленького балкона дворца при выходе в галерею.

Здесь обыкновенно я ожидал великую княгиню, и, когда отворялась дверь во флигель и показывался великий князь с великой княгиней, я брал подсвечник и, неся его с величайшим вниманием, чтобы не расплескать находящуюся в нем воду, шел впереди, чтобы хотя немного осветить дорогу. Эта проделка забавляла веселую великую княгиню, и она каждый раз, смеясь, говорила: «Merci, merci page [300], благодарствуй».

На балконе я ставил свечу на прежнее место, на пол, и, приняв от камердинера великой княгини работу или другие вещи, которые она хотела иметь с собою, следовал за нею. Другие комнаты также были в полумраке; освещалась одна лестница. Странным кажется теперь это госпитальное освещение комнат императорского дворца.

На первой неделе моего дежурства в Павловске, 15 июля, было бракосочетание адъютанта великого князя поручика л. – гв. Литовского полка Владимира Федоровича Адлерберга с Марией Васильевной Нелидовой, фрейлиной императрицы Марии Федоровны. Обряд совершался в дворцовой церкви.

Великий князь Николай Павлович и двоюродный брат невесты, Кирилла Александрович Нарышкин, были посажеными отцами, великая княгиня Александра Федоровна и тетка невесты, статс-дама Мария Алексеевна Нарышкина, посажеными матерями новобрачным. Родных у Адлерберга было немного: мать – начальница Смольного монастыря, сестра Юлия Федоровна Баранова и моя тетка, жена родного дяди Владимира Федоровича, Елисавета Яковлевна Багговут.

Я был назначен держать венец над женихом; над невестой держал венец ее родственник, Аркадий Аркадьевич Нелидов (брат Варвары Аркадьевны Нелидовой), юноша, готовившийся поступить юнкером в кавалергарды. После брачной церемонии у императрицы Марии Федоровны был бал и ужин. Особенный стол был приготовлен для императорской фамилии, новобрачных и их родственников.

Поднялся вопрос, могу ли я, в звании шафера, сидеть за столом? Императрица Мария Федоровна, строгая к этикету, решила этот вопрос отрицательно; это поразило мое камер-пажеское самолюбие, так как я считал свое звание несравненно выше звания недоросля из дворян, будущего юнкера гвардии.

Но это было минутное неудовольствие, и я принялся служить моей великой княгине у стола, за которым сидела моя тетушка и шафер невесты Нелидов.

В Константиновском дворце, где жил в. к. Михаил Павлович, помещался прусский принц Вильгельм, нынешний маститый император Германский. Тогда он был красивый, статный, веселый и любезный юноша. Он походил лицом и нравом на великую княгиню, которая любила его более других братьев и часто, говоря о нем, называла «mein Liebling». Однажды, играя с собакою великого князя Михаила Павловича, он был ею укушен в ногу.

Доктора, опасаясь последствий, нашли нужным прижечь небольшую ранку и на несколько дней не позволять принцу выходить из комнат. На другой день после этого происшествия великая княгиня послала меня узнать, как принц провел ночь.

Возвратившись, я встретил великую княгиню под руку с великим князем, готовым уже сойти к императрице; они остановились, и я начал говорить вперед приготовленную французскую фразу о спокойной ночи и о хорошем состоянии здоровья принца и, желая блеснуть своим французским выговором, начал картавить.