Петр I - Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары

Вся крепость сначала выстроена земляная, и землю для нее должны были таскать согнанные для того изо всех областей Русского царства помещичьи крестьяне, отчасти в кулях, отчасти же и в полах своих кафтанов: по собственным показаниям русских, до 200 тысяч таких людей погибло при этом случае от голода и болезней. Впоследствии мало-помалу ее начали строить из кирпича: все бастионы и малые укрепления теперь уже окончены, кроме передового (кронверка), которое со временем тоже думают выстроить каменное.

Хотя все инженеры согласны в том, что эта крепость довольно сильна и трудно взять ее по ее положению, но думают, что по той же причине она не может приносить и особенной пользы, так как не в состоянии оборонить ни города Петербурга, ни окрестной страны, даже доставить убежище войску и тревожить отрядами победоносного неприятеля.

Ныне она служит местом заключения (бастильей), где стерегутся государственные узники, а благодаря ее положению напротив Зимнего дворца, валы ее в нынешнее царствование употребляются вместо стены для потешных огней, на которой с помощью разноцветных плошек и фонарей представляются великолепные арки, храмы, гирлянды и другие изображения в дни рождения, именин и коронования императрицы. О городе Петербурге, у которого нет ни валов, ни стен, нам придется говорить подробнее впоследствии, когда будем рассказывать о поселениях (колониях), заведенных Петром I.

24. Святой Крест, или Крепость Святого Креста, заложена Петром I в 1722 году, по возвращении из похода в Дербент, на реке Сулаке, неподалеку от древней границы между Россией и Персией, первоначально в тех видах, чтобы обуздывать соседних беспокойных татар. Пока русские стояли твердою ногой в Персии, они постоянно поддерживали это укрепленное место; но потом, отказавшись совсем, по последнему мирному договору, от всех персидских завоеваний, они срыли эту крепость и опять уступили ее место Шах-Надиру.

25. Кроме теперь упомянутых новых крепостей, Петр I, по случаю своих войн, приказал снабдить новыми укреплениями разные старые города. Так, в первую турецкую войну правильно укреплен Азов, в то время, когда русские в первый раз покорили его, бывший жалким жильем, обнесенным прадедовскими стенами; впоследствии, когда Петр I должен был опять возвратить это место туркам, он велел срыть его до основания и оставил одни только старые стены.

26. В 1708 и 1709 годах, при вторжении шведов в Украину, он тоже велел снабдить все укрепленные места этой области новыми укреплениями, даже самый город Москву обнес земляным валом и рвом, которые, по миновании опасности, поддерживались, однако ж, так плохо, что теперь большею частью обвалились. То же сталось и с украинскими крепостями: у большинства их едва только заметны еще следы их прежних укреплений, кроме, впрочем, Глухова, Чернигова, Полтавы, Нежина и Переяслава, которые еще сколько-нибудь сохраняются для удержания в повиновении казаков, а особливо Печерская крепость (Petschurische) при Киеве, которая, в качестве оплота против турок и поляков, снабжена многими, хоть и земляными, укреплениями, как и все другие тамошние крепости, и поддерживается очень тщательно.

27. Но зато крепости, отнятые Петром I у шведов в Ливонии, Эстонии, Ингерманландии и Финляндии, сохраняются в том же положении, в каком они и достались Петру, кроме Дерпта, Коберншанца (Kobernschanz) при Риге и Ниеншанца (Nyenschanz), срытых им до основания, и Шлиссельбурга, который, как ключ к Ладожскому озеру, усилен был новыми укреплениями.

28. Общественные здания, выстроенные Петром для житья и развлечения себе, тоже, по моему мнению, не главное, на чем долго должен останавливаться сочинитель похвального слова Петру, если желает дать высокое понятие об этом государе. Первый дом, построенный Петром для себя в Преображенском (Preobrashensk) под Москвой, в котором он жил постоянно всякий раз, как бывал там, деревянный, в один только ярус, с такими низкими комнатами и до того углублен в землю, что высокорослый мужчина, стоя у порога, без труда достанет кровли.

Из 3 маленьких низких комнат состоит и тот дом, что прежде всех выстроен им для себя в Петербурге. Во всю его жизнь у него было такое пристрастие к этому дому, что он велел одеть его каменною одеждой, как Лореттскую Мадонну. Домы, построенные им впоследствии, когда уже он выбрал своим всегдашним местопребыванием Петербург, и отличавшиеся от тех названиями Зимнего и Летнего дворца, хоть и построены из кирпича, однако ж только в два яруса и без всякой правильности и соразмерности.

Зимний дворец в ширину около 250 футов и прислонен к одному частному дому; у него нет и никакого отличия от прочих домов с ним рядом, кроме ворот из каменных столбов с венцом наверху, украшенных корабельным носом, и двух боковых строений (флигелей), не имеющих ни малейшего отношения к главному фасаду. Летний дворец состоит из трех отдельных, в разное время застроенных частей, без всякой соразмерности одна с другой и образующих непрямой угол: лучшую часть совсем затеняет высокий дубовый лес, растущий на прекраснейшем месте в саду.

В этом саду, разведенном при дворце, дорожки (аллеи) и беседки тесны, площадки малы и фонтаны (Wasser Werke) обезображены чрезвычайным множеством мелочей. Грот выложен самыми дорогими раковинами, каких, может быть, нельзя и найти в Европе в таком множестве и в одном собрании. Но все так впичкано и втиснуто одно в другое, что красоту одной раковины затемняет другая и из целого не выходит ничего верного природе, что могло бы принести удовольствие взору.

Так высоко прославленный Петергоф действительно имеет много привлекательного и щеголяет необыкновенным числом фонтанов, какого не встречается в других местах, кроме Версаля. Но все эти красоты затемняет жалкий дом, нисколько не соразмерный со всем остальным и до того тесный, что зажиточный дворянин наверное не захотел бы поместиться в нем для жизни.

29. Будут несправедливы к этому государю, если подумают, что он из скупости строился так плохо и имел такое жалкое помещение. Но при всей его бережливости он, однако ж, не раскаивался в деньгах на постройки и в бытность свою в Париже взял к себе в службу одного тамошнего зодчего, по имени Ле Блона (Le Blond) на 40 тысяч ливров ежегодного жалованья. У него было настолько самолюбия, чтобы увековечить свое имя между прочим и великолепными зданиями. Но беда его была та, что он имел очень плохой вкус в архитектуре.

Он любил маленькие низенькие покои и длинный ряд (анфиладу) многих, но тесно расположенных комнат. Просторный, высокий покой затруднял его: когда при постройке Зимнего дворца ему необходимо должно было дозволить ярусы выше против своей привычки, для уравнения с соседними домами, он велел подбить под потолок другой подзор в тех комнатах, где располагал жить сам, чтобы они не были слишком высоки.