Коллектив авторов - Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей

Таким образом, концепция революционной ситуации проделала показательную эволюцию. Родившись в сфере партийной публицистики, в конце 1930-х гг. она стала магистральной в области изучения переломного для страны периода реформ. Ее догматическое прочтение было связано не столько с директивными партийными установками, сколько с инициативой части профессионального исторического сообщества. Основные составляющие концепции можно найти уже в творчестве позднего М.Н. Покровского и его учеников, а свою догматизированную форму она приобрела под пером М.В. Нечкиной. С началом «оттепели», расширением круга источников концепция была несколько модернизирована, но уже к середине 1980-х гг. стало очевидно, что она нуждается в радикальном пересмотре.

Эпоха Александра II — время, когда в политический лексикон прочно входит слово «партия». В это слово вкладывался тогда совсем иной смысл, чем в языке современной политологии. Существенно отличался он и от того значения, которое обрело это слово спустя всего несколько десятилетий. В конце 1850-х — 1860-е гг. на слуху были партии «прогресса», «крепостников», «ретроградная» партия и под этими выражениями подразумевались группировки чиновников в правительстве, а также помещиков в губернских комитетах или дворянских собраниях.

Появление таких партий было обусловлено целым рядом причин. Во-первых, пришедшие с началом нового царствования «оттепель» и гласность позволяли индивидуумам открыто и публично заявлять о своей политической позиции. Разумеется, пределы открытости были установлены, и речь шла лишь об умеренной критике правительственного курса, да и то главным образом минувшего царствования. Однако благодаря этой открытости возникает публичная сфера обмена политическими суждениями и выявление через этот обмен политических единомышленников.

Во-вторых, сам Александр II — в отличие от отца, дяди, деда и прабабки — не имел ясно осознанной политической программы. Он постоянно нуждался в советах и был озабочен поиском людей, на которых он мог бы положиться. Ему необходимы были не простые исполнители его воли, а чиновники, имеющие политические программы, реализацию которых можно было бы им и доверить. Обладание собственными политическими взглядами уже не служило препятствием в карьере, а при известных обстоятельствах оказывалось фактором, ей способствующим. Острый публицистический опус курляндского губернатора «Дума русского во второй половине 1855 года» не остановил его карьеру, а, скорее, помог достичь ему шесть лет спустя министерского поста. Цитирование этой записки в приказе и публичное распространение приказа не только принесли главе флота, великому князю Константину Николаевичу, популярность в обществе, но и упрочило его положение в глазах брата-императора.

В-третьих, предпосылками формирования партий были социокультурные процессы, происходившие в первой половине XIX в.: «создание министерств, формирование профессиональной бюрократии, открытие высших учебных заведений», что «положило начало медленному процессу деперсонализации борьбы в высших эшелонах власти, перехода ее в идейно-политическую плоскость» {100} 100 Рибер А.Дж. Групповые интересы в борьбе вокруг Великих реформ // Великие реформы в России. 1856–1874 / Под ред. Л.Г. Захаровой, Б. Эклофа, Дж. Вушнелла. М., 1992. С. 44. .

«Партии», которыми современники именовали политические группировки или даже политические комбинации в правительстве Александра II, существовали на протяжении всего царствования этого монарха. А. Рибер отмечал, что в эпоху Великих реформ в российском управлении сосуществовали два политических стиля: «протекционизм и профессионализм, которые иногда могли сливаться в случае, если занимавшие высокие посты официальные лица и придворные брали под свое покровительство какую-либо группу чиновников-профессионалов». При этом он выделял «четыре основные бюрократические “партии”, сложившиеся на основе общности групповых интересов: “экономисты”, “инженеры”, “военные” и фракция Шувалова». Особый характер, по мнению американского исследователя, имела группировка «константиновцев», служившая «ярким примером переходной формы от сообщества “клиентов” влиятельного покровителя к группировке, отстаивающей политические интересы» {101} 101 Там же. С. 52. .

Существование партий определяло и колебания правительственного курса, и его противоречивость. Правительство ни один день не обходилось без представителей как «партии прогресса», так и «ретроградной партии». Система управления через всеподданнейшие доклады всегда давала возможность краткосрочного доминирования той или иной группировки.

Несмотря на то, что возникновение «партий» относится к времени Александра II, зарождение их, по крайней мере «партии прогресса», началось еще в царствование Николая I. Царскосельский лицей, Министерство внутренних дел, салон великой княгини Елены Павловны, Русское географическое общество — здесь воспитывались, общались, здесь задумывали будущие реформы те, кого историки впоследствии объединят термином «либеральная бюрократия». В начале 1850-х гг. одним из центров притяжения ее сил становится и Морское министерство.

Роль Морского ведомства в формировании «партии прогресса» была обусловлена тем, что с 1853 г. во главе его стоял второй сын Николая I Константин Николаевич. 25-летний великий князь, носивший с детства звание генерал-адмирала, которое давало ему право высочайшего покровительства флоту, к моменту своего назначения уже зарекомендовал себя в глазах общественного мнения как человек незаурядных способностей и неординарного образа действий. С 1850 г. он состоял председателем комитета по составлению Морского устава и в этой кодификационной работе продемонстрировал отступление от привычных для николаевского времени принципов. К составлению устава Константин Николаевич приступил лишь «по внимательном соображении законов прошедшего времени, узаконений иностранных и мнений всех отличных моряков» {102} 102 Обзор работ комитета, учрежденного в 1850 г. для составления Морского устава. СПб., 1853. С. 6–7. . Особенно непривычной была рассылка отдельных глав проекта адмиралам и отдельным офицерам с предложением присылать на них свои замечания и демонстрация через это готовности прислушиваться к мнению тех, для кого этот устав писался.