Александр Мясников - Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР

Какова техническая сторона фабрикации «дела врачей-убийц», я толком не знаю. Метод, принадлежавший «корифею науки» Сталину, применялся уже бесчисленное множество раз, и этот раз отличался лишь скандальным своим характером; вредителями оказались виднейшие врачи, к тому же лечившие самих вождей. Говорили, что началось с разногласий в оценке электрокардиограмм, с жалобы какой-то особы (врача Кремлевской больницы Тимашук [197] Тимашук Лидия Феодосьевна (Федосеевна) (1898-1983) - врач кремлевского Ленчанупра. С ее заявления о неправильном лечении А. А. Жданова началось «дело врачей». 20 января 1953 года была награждена орденом Ленина «за помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц». После смерти Сталина была лишена ордена Ленина. Репрессиям не подвергалась, работала до пенсии в 4-м Главном управлении Министерства здравоохранения СССР. ) на умышленное небрежение к ее диагнозам со стороны профессоров, оказавшей такую услугу государству (эту дуру наградили орденом Ленина и ввели как почетного члена в состав президиума Московского терапевтического общества). Говорили еще, что была проведена какая-то экспертиза - будто бы изучались записи консультаций в историях болезни и были найдены улики, подтверждавшие версию о неправильном, пагубном лечении. В числе таких экспертов называли даже Куршакова [198] Куршаков Николай Александрович - известный советский терапевт. С 1950 года был профессорм кафедры госпитальной терапии I МОЛМИ. В 1951 году перешел на работу в Институт биофизики АМН СССР, где возглавлял созданный им клинический отдел. В 1946 году участвовал в качестве эксперта в Нюрнбергском судебном процессе над фашистскими военными преступниками. , а также вызванных Сталиным грузин - профессоров Цинамдзгвришвили [199] Цинамдзгвришвили Михаил Дорофеевич (1882-1956) - советский терапевт, академик АН Грузинской ССР, профессор. Заведующий кафедрами диагностики медицинского факультета Тбилисского университета и госпитальной терапии Тбилисского медицинского института, основатель и директор первого в СССР института клинической и экспериментальной кардиологии (в 1957 году институту присвоено имя Цинамдзгвришвили). и Н. А. Кипшидзе [200] Кипшидзе Николай Андреевич (1888-1954) - академик АН Грузии, профессор, заведовал кафедрой терапии Тбилисского медицинского института и Тбилисского института усовершенствования врачей. , его однокашников по семинарии, дескать, народ надежный. Достоверно обо всем этом мне лично неизвестно.

Можно, впрочем, себе представить, что в обстановке террора в кабинетах НКВД наши уважаемые профессора могли сделать все, что от них требовалось. Ведь даже и арестованные, как об этом они мне сами рассказывали, опровергали возведенные на них обвинения только первые дни; правда, их били по физиономии и по различным частям тела и ругали как последних негодяев - нервы и не выдерживали. Были и стояния часами перед следователем или сидения все ночи напролет под допросом без сна. В. Н. Виноградов мне говорил, что он подписал обвинительный акт уже после первых допросов, чтобы больше не мучили, - и его оставили в покое, даже книги стали приносить в камеру. Упорство проявил В. Х. Василенко. Арестовали его в поезде в Москву из Китая, где он был на консультации ряда руководящих работников, в том числе Мао Цзэдуна. В Пекине проводили с почетом, а привезли на Лубянку. Василенко стоически выдерживал мучения и так и не подписал свой фантастический обвинительный акт, поэтому он был доведен до последней степени истощения.

Невольно задумываешься над вопросом, кому и зачем нужна была фабрикация именно этого дела? Ведь невыгодно перед всем миром представить положение в стране социализма так, как будто мы вернулись ко времени Борджиа, что видные ученые-врачи на тридцать пятом году революции решили отравить, как крыс, передовых деятелей государства? Вместе с тем было вредным посеять в обществе панику, недоверие к врачам (действительно, положение врачей вообще в эти мрачные месяцы было крайне тяжелым, в каждом из нас видели потенциального убийцу, а в Кремлевской больнице отношение к врачам сопровождалось еще презрением и угрозами). Оговорки, что основная масса врачей, конечно, честно работает и предана государству, действовали несколько успокоительно, но поскольку у больных не могло быть диагностического критерия, каков его врач - честный человек или убийца (ведь и те профессора рядились в личину), моральное положение наше стало скверным. Правда, больные в большинстве своем инстинктивно не слишком поверили правительству и партии. Так, ни в клинике, ни в институте лично мне не приходилось испытывать в это время проявлений недоверия; но мои сотрудники-евреи от этого сильно страдали.

Кстати, дело врачей резко раздуло в нашей стране антисемитизм. Говорили, что «дело врачей» было создано работниками НКВД (по способу, уже испытанному в период ежовщины) для того, чтобы запугать Сталина, держать его в таком состоянии, чтобы он ценил органы безопасности. История должна выяснить, однако, не было ли обратной картины: может быть, сам Сталин подсказал пустить в ход этот мнимый заговор, как это он делал раньше при инсценировке других сходных процессов. Впрочем, история, как я уже говорил, - плохой судья и всегда лжет в угоду начальству. Тем более, в покойника можно при желании вбить кол любого обвинения, и не потому, что мертвые сраму не имут (очень даже имут), а потому, что иным живым живется только тогда хорошо, когда становится плохо лежать некоторым мертвым (и их даже вытряхивают вон из могил - ибо и могилы могут мешать).

Поздно вечером 2 марта 1953 года к нам на квартиру заехал сотрудник спецотдела Кремлевской больницы. «Я за вами - к больному хозяину». Я быстро простился с женой (неясно, куда попадешь оттуда). Мы заехали на улицу Калинина, там ждали нас еще профессор Н. В. Коновалов (невропатолог) и Е. М. Тареев, и помчались на дачу Сталина в Кунцево (напротив нового университета).

Мы в молчании доехали до ворот: колючие проволоки по обе стороны рва и забора, собаки и полковники, полковники и собаки. Наконец мы в доме (обширном павильоне с просторными комнатами, обставленными широкими тахтами; стены отделаны полированной фанерой). В одной из комнат были уже министр здравоохранения (новый, А. Ф. Третьяков [201] Третьяков Андрей Федорович (1905-1966) - советский государственный деятель. В 1940-1946 годы - нарком здравоохранения РСФСР. В 1946-1948 годы - министр медицинской промышленности СССР. В 1953-1954 годы - министр здравоохранения СССР. ; Е. И. Смирнов был еще в декабре снят в связи с ревизией министерства правительственной комиссией и перешел вновь в военное ведомство на прежнее амплуа начальника Военно-санитарного управления), профессор П. Е. лукомский [202] Лукомский Павел Евгеньевич (1899-1974) - советский терапевт, академик АМН СССР. Внес значительный вклад в изучение инфаркта миокарда и патогенеза коронарного атеросклероза, аритмий сердца. (главный терапевт Минздрава), Роман Ткачев [203] Ткачев Роман Александрович (1898 -?) - известный советский невропатолог. , Филимонов [204] Филимонов И. Н. - невропатолог, профессор. , Иванов-Незнамов [205] Иванов-Незнамов В. И. - терапевт, доцент. .