Александр Мясников - Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР

Один почтенный доктор, возивший меня в картинную галерею, решил познакомить меня со своим пациентом, миллионером, также любителем живописи, но новой. Он собственник самого большого в городе небоскреба. Этот скромный по виду и культурный в обращении старик повел нас по этажам: в вестибюлях многих этажей были развешаны полотна абстракционистов - и надо сказать, красивые вещи, хорошо гармонировавшие с конструкцией здания, с лаконичными прямыми его линиями (вот выглядели бы дико в этом помещении «Мишки на лесозаготовке» Шишкина - или даже итальянцы. Всякому овощу свое время). Угостив нас каким-то вином, он вместе с нами спустился и сел за руль своего «Линкольна».

Проехались мы еще на стареньком трамвайчике в гору. Между прочим, многие улицы тут круты - и удивительно, как это машины берут в гору в 30-40 градусов, а что еще хуже - спускаются. А трамвайчик сохранен нарочно (у нас бы сказали: для хохмы). Вечером весь город был в ажитации. Оказывается, происходит состязание в какой-то игре между командой санфранцисцев и лосанджелесцев. Казалось, что выигрывают то одни, то другие. В вечернем выпуске газет, правда, сообщалось и еще об одном событии: очередной американский космонавт успешно, сделав три витка вокруг планеты, сел в океане и благополучно подобран кораблями. Мы, русские, подумали: а все же и у них идет дело с космосом! Мы представили себе, как бы это событие выглядело у нас (то есть если это был наш очередной Гагарин); радио трещало целый день, газеты наполнились бы до отказа статьями, речами, восхищениями, поздравлениями. А тут ровно бы ничего и не произошло: краткая заметка на скромном месте. Самое замечательное, что публика ее почти не заметила. Зато, когда кончились состязания, и санфранцисцы проиграли, но не добрали всего одного очка - какой взрыв чувств, энтузиазм поголовный, на улицах чуть не обнимаются! Молодежь с музыкой и песнями фланирует, мешая транспорту. Действительно, в американцах есть что-то ребячливое.

Нам и здесь устроили банкет с ужином и дружескими тостами, собрались кардиологи города (а может быть, и другие врачи - их было много, в большом фешенебельном клубе на берегу залива).

Последний день в Сан-Франциско я потратил на поездку в парк, в котором растут гигантские красивые деревья - секвойи (Sequoia National Park). Здесь начинается обширная зона роста этих грандиозных деревьев, спускающаяся на юг в Калифорнию. Толщина одного из них такова, что через его дупло проезжает автомобиль. Ввысь деревья идут прямо, расставлены между собой свободно - и потоки солнечных лучей, падающие между ними, фактически освещают кустарники и траву. А доставила меня в этот гигантский лес молоденькая женщина, жена одного из врачей. Она воспитывалась в Париже, кончила Сорбонну. Изящная и милая особа. Чисто по-американски: посадить к себе в машину мужчину, приехавшего в город с другого края света на один-два дня, и покатить с ним одной за несколько десятков километров в лес. И как эффектно эта красотка лавировала в потоке машин в городе, особенно перед цепным мостом, по которому нам надо было проезжать, ловко давала деньги будочнику, почти не замедляя ход, - маленькой ручкой, затянутой в перчатке! Обратно мы должны были мчаться прямо в аэропорт, путь был труден, время пик - но прибыли вовремя, хотя наши начали было беспокоиться или подтрунивали.

Мы летим в Хьюстон, на юго-запад. В Далласе - пересадка, обширные залы аэропорта. Купили галстуки и шариковые ручки. Вечером - в Хьюстоне. Жарища, деваться некуда - вернее, деваться можно только в здания, снабженные кондиционером. В гостинице мы устраиваемся все трое в одном номере, доллары!

Утром едем в клинику Дебейки. Это целый институт, архисовременный. В Хьюстоне вообще все новое, как будто бы город только что возведен (в конструктивном, то бишь ящиковом стиле со стеклянными витринами вместо стен). Это город миллионеров, нефти и вооружения. Здесь опять Пол Уайт! И не только он, но ряд персонажей из Института сердца, а также Кейс и другие. Все прибыли, как и мы, проездом на кардиологический конгресс в Мексико-Сити.

В Хьюстоне состоялась конференция Международного кардиологического фонда. Эта организация, параллельная кардиологическому обществу, отличается от последнего тем, что, во-первых, в нее входят членами и не врачи, поддерживают ее средствами - в числе их имеются миллионеры, бизнесмены и т. д.; во-вторых, она носит не научный, а скорее финансовый и пропагандистский характер: по мысли инициаторов, она призвана в порядке общественном помочь государственной официальной системе борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями в каждой стране мира. Нас спросили, что мы думаем об этом. Я сказал, что нам пока еще не удалось организовать свое кардиологическое общество, но это - вопрос ближайшего времени; что же касается фонда, то у нас другая государственная система, и жертвований бизнесменов, как и самих бизнесменов, конечно, не может быть. «Но - сама мысль о широком привлечении для общественной борьбы с сердечно-сосудистыми болезнями различных кругов нашей интеллигенции, деловых людей - государственных деятелей, ученых, писателей, - сказал я, - заслуживает внимания, и мы по приезде домой должны будем ее обсудить». Собравшиеся выслушали мой неподготовленный английский спич с одобрением.

Вечером Дебейки пригласил участников собрания на ужин в ресторан; тут я впервые познакомился с милейшим Бэером, председателем секции не медиков - членов фонда; он нажил миллионы на… перочинных и столовых ножах (почему направо и налево раздает маленькие ножички с изображением сердца в качестве сувениров, да и для пропаганды кардиологии); этот весельчак играл на балалайке «Очи черные» и пел их, не стесняясь.

Наутро мы отбыли в Мексику.

Четвертая поездка в США была осенью 1964 года вдвоем с Е. И. Чазовым, моим молодым сотрудником и заместителем по директорству в Институте терапии. Опять трансатлантический перелет, далее - Вашингтон, Бетесда.

Чазов сделал хороший доклад по фибринолизину. Был еще доклад большого специалиста в этой области Аструпа (переехавшего из Копенгагена, где «для научной работы нет таких условий»). Слушали мы еще доклад о пресловутом фрэминтемском опыте: десять лет наблюдали за сердечными больными - при поголовном исследовании всех жителей. Ну и выяснили, что следует воздерживаться от злоупотребления табаком, жирной пищей, надо работать физически и т. п. - все, что и без того всем хорошо известно. Зато «статистически достоверно». Еще один интересный доклад о «пре-бета-липопротеинах» сделал Фридрихсон; он обещал нам прислать описание метода, но задержал еще больше чем на полгода (до тех пор, пока метод не был опубликован).