Array Коллектив авторов - Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири

Убийство ясачного человека или причинение ему увечий и повреждений, делавших его неработоспособным, было в тех условиях равноценно прямому изъятию денег из государственной казны. Поэтому правительство и местные власти принимали меры, приводившие к положительным для местных жителей последствиям. Царские грамоты предписывали угодий у ясачных людей не отнимать. Крестьян селили только в тех местах, незаселенность которых подтверждали коренные жители, для чего проводились специальные обследования. В случаях земельных споров русских людей с ясачными решения местной администрации были обычно в пользу последних – «…людем, которые у ясачных людей угодья пустошат за то воровство наказание… бить кнутом нещадно, чтобы иным неповадно было… ясачным людем в звериных промыслах чинить поруху». Селящихся самовольно на ясачных землях приказывалось «сбити долой». В 1678 году даже у митрополита Корнилия отобрали захваченные Софийским домом земли ясачных людей 91. В начале XVIII века, например, по жалобе койбала Серженяка на разночинца Л. Песегова, обосновавшегося на его охотничьих угодьях по реке Шушь, виновный и его брат выселены, а их постройки сломаны 92. Стремление правительства разделить места проживания коренного и пришлого (в основном русского) населения приводило к тому, что в течение длительного времени искусственно сдерживались процессы ассимиляции. Подобная политика имперского центра, несомненно, способствовала сохранению и росту численности коренного населения. В целом, на протяжении трех веков коренное население несло несколько меньшую тяжесть податного обложения, чем русское. Поэтому не удивительно, что в XVII веке появляется такая категория населения, как ясачные люди – русские по происхождению, но различными путями сумевшие записаться в состав ясачных.

Опасения потерпеть ущерб от ясачных недоборов побуждали власть относиться внимательно к жалобам коренных жителей, препятствовать их закабалению (например, указами 1635 и 1649 годов запрещались всякие земельные сделки с аборигенами Сибири, суды не принимали к рассмотрению иски против ясачных на суммы выше установленных законом, в судах они выступали на равных правах с русскими людьми, с ясачных не разрешалось брать долговые расписки, ими нельзя было торговать, превращать их в холопов и привозить «на Русь», запрещался ввоз к ним вина, табака, золота, не позволялся наем на частную работу и т. д.), наказывать людей, уличенных в жестоком обращении с ясачными, снабжать голодающих продовольствием, обеспечивать медицинское обслуживание (например, в 1835 году было разрешено учреждение больниц для «инородцев» за казенный счет) и какой-то минимум образования (с 1868 года ясачным можно было бесплатно обучаться в первом классе гимназий и прогимназий до 15-летнего возраста), защищать их от набегов и т. д.

Там, где быстро устанавливалась твердая государственная власть (что было характерно почти для всей территории Сибири), коренное население испытывало минимум неудобств и лишений. Там же, где это из-за значительной удаленности или по каким-либо иным причинам происходило с запозданием (например, в Приамурье, на Камчатке, Курильских и Алеутских островах), местные жители, как известно, сильно страдали от бесконтрольного хозяйничанья пришельцев. Так что отношение к коренному населению в Сибири объяснялось не загадочностью и широтой русской души или гуманизмом, а чисто практическим интересом, связанным с задачами удержания с минимальными затратами данной территории вместе с населявшими ее народами и пополнением казны. В основе этого лежал насаждаемый правительством и наработанный в течение столетий положительный стереотип восприятия коренного жителя, позволявший в реальной жизни терпимо относиться к его инокультурной традиции. Это же, несмотря на мощнейшие тенденции ассимиляции, способствовало и сохранению вплоть до настоящего времени подавляющего большинства сибирских этносов. Народы Сибири не были истреблены пришельцами, как это произошло, например, с индейцами многих регионов Америки или тасманийцами. Они в основном сохранили свой бытовой уклад, свой язык. В их истории не отмечалось острых и масштабных конфликтов на национальной, антирусской почве, а отдельные вспышки таких возможных конфликтов гасились покровительственной по отношению к ним политикой русского правительства. Жизнь коренных народов Сибири в рамках Российской империи до наступления процессов модернизации (массовая урбанизация, призыв в армию, ассимиляция) являет собой классический пример сосуществования имперского центра и периферии, в рамках которого периферия обладала достаточно большой свободой для собственного развития и сохранения традиционного социального уклада жизни.

Система управления «инородцами» включала в качестве важнейшего элемента принцип их внутреннего самоуправления. Организацией жизни коренного населения ведали административные органы, созданные из числа самих коренных жителей. Принцип их формирования зависел от конкретных условий района. Местное управление строилось не на территориальном принципе, а на основе этноконфессиональной принадлежности людей. Какие-либо автономные территориальные образования в Сибири, в отличие от Финляндии, Польши и Средней Азии, отсутствовали. Тем не менее в повседневной жизни людей обеспечивалась реальная, внутренняя автономия коренных жителей. Принимаемые в течение XVII–XIX веков меры по организации этого управления оказались достаточно эффективными и положительно сказались на численности коренных жителей, которая выросла к концу XIX века в 4 раза.

В начале XX века царское правительство заняло более интервенционистскую позицию по отношению к сибирскому региону и его населению, которая ухудшила его экономическое положение и привела к уменьшению численности некоторых из проживавших на территории империи народов (применение норм землеустроительного закона 1900 года, мобилизация коренного населения в ходе Первой мировой войны и другое). В результате реакции коренного населения на более интервенционистскую политику имперского центра и правительства, падение царского режима в 1917 году и попытки его восстановления в ходе Гражданской войны не вызвали поддержки со стороны коренного населения Сибири.

В ходе революции и Гражданской войны контрреволюционные власти и большевики на первых порах изменений в системе управления почти не производили. Реальные нововведения начались лишь в 1920-е годы. Советское правительство от принципа этноконфессиональной автономии перешло к системе территориальной автономии, полностью унифицировав в этом отношении Сибирь и остальные территории СССР. Тем самым была ликвидирована определенная национальная замкнутость, оторванность коренных сибиряков от процессов социально-экономического развития в стране, характерная для дореволюционной эпохи. Руководствуясь в основном теми же принципами, что и организаторы реформы управления «инородцами» 1822 года, советское руководство разделило все народы Сибири на отдельные группы и, соответственно, придало им разные формы и уровни автономии – автономные республики в составе РСФСР (Бурятия, Якутия, затем Тува), автономные области в составе краев (Хакасия и Горный Алтай), автономные округа в составе краев и областей (Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский, Эвенкийский и другие), автономные сельсоветы (например, для селькупов и некоторых других малочисленных народов). После ряда изменений, переделов территорий и т. п. данная система управления к середине 1940-х в основном устоялась и просуществовала почти без изменений до 1991 года.