Array Коллектив авторов - Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири

Ц.Б. Бадмажапов, анализируя язык самоописания одной из групп бурят – хоринцев, приводит следующее выражение, бытовавшее, с его точки зрения, еще с XVIII века: «ой модон олон гуу // ород мангад олон гуу» («много ли деревьев в лесу // много ли русских мангатов») 4. Фраза может быть понята как «русских так же много, как деревьев в лесу», причем этноним «русские» выражен двумя словами: орос и мангат. Первое означает русский как в литературном, так и разговорном языке. Вторым – мангат — обозначается в бурятском, как и в монгольском языке нечто/некто чуждое, враждебное , представленное в эпосе в образах чудовищ, змеев-великанов и т. п. В разговорной речи обозначение русских этим словом может иметь негативный, оскорбительный оттенок.

Сохранившиеся хроники и родословные, большая часть которых возникла благодаря пребыванию в середине XIX века в бурятских степях монголоведа О.М. Ковалевского, позволяют выявить характер российской самоидентификации бурят. Надо заметить, что Россия воспринималась бурятами как лояльность государственного уровня, где буряты были подданными ( албата ) «Великого Императора, Богатыря, Белого Хана, Владыки России» (бур. Ородой орониие эзэлэгшэ Ехэ дээдэ император баатар сагаан хаанай арад албата ) 5. Иногда зависимость определяется словом мэдэлдэ — ведение, т. е. находиться в ведении 6.

Сопряжение государства и общества нашло отражение и в фольклорной традиции: «Коллективному менталитету хори-бурят присуще развитое чувство связи „государственного“ и „общественного“: „государству поступило, значит поступило многим (народу. – Т.С. )“» 7. Положительный образ государства предопределял положительные оценки действий в его пользу: «Так, утверждение какой-либо позитивной точки зрения на ту или иную проблему, связанную с обязанностями перед государством, могло завершиться сакраментальной фразой: „будучи /пребывающими/ в русском государстве“» 8.

Буряты воспринимали царскую монархию как основной институт легитимации государства, которое было личным владением императора. Обратим внимание на парадигмы традиционной культуры, в контексте которой моделируются отношения с властью 9. Прежде всего они могли определяться терминами кровного родства отец – сыновья , что достаточно актуально в традиционной культуре: «Великие государи российские относятся с милосердием к своим подданным, любят всех их, словно сыновей своих» 10. Кроме того, в обозначении царской власти используются характерные для мифологического сознания маркеры своего пространства. Имплицитное соотнесение себя и Российской империи как единого пространства, своего мира, содержится, на мой взгляд, и в определении, данном бурятами русскому царю – сагаан (белый), что, безусловно, определялось не только антропологическим фактором, но и тем, что «мы, народ одиннадцати хоринских родов, прибегали к покровительству золотого престола великого государя российского» 11(бур. алтан шэрээгэйумэгтэ ) 12. Престол в традиционном сознании является маркером центра, сакрализующего и цивилизующего мир, что подчеркивается и его цветом – золотым.

В бурятских летописях и родословных отмечается, что гармонизирующая функция российской власти осуществляется через милость российских царей 13: «по милости Белого царя», «Екатерина II оказала милость» (бур. сагаан хаан хайрада ; Хоёрдугаар Екатерина хатан хаан хайрлажа ) 14. Отеческая милость/покровительство выражались в личном участии царей в жизни подданных – бурят: а) в защите их от природных напастей (от голода – Екатерина II, от оспы – Александр I) 15, от притязаний русских 16, б) в установлении законов управления Сибирью 17, в) в покровительстве буддизму через будто бы личное участие императоров в организации буддийской церкви и ее структуры 18. Можно сказать, что царь наделяется чертами культурного героя (творца ценностей данного общества, его защитника).

Следует обратить внимание на то, что в сознании бурят царская власть как маркировалась атрибутами традиционной культуры (престол, знамя – символы центра, власти, выполняющие гармонизирующую функцию), так и включалась в буддийский контекст, что было связано с распространением буддизма среди бурят с конца XVII века 19. Причем считалось, что монархи покровительствовали этому процессу: «Когда мы, народ одиннадцати родов, прибегали к покровительству золотого престола великого государя российского, мы явились с ламами религии, которую мы сами исповедывали, и со светскими учителями в своей среде строили кошмовые храмы в тех местностях, где кочевали, и неукоснительно исполняли, по собственному желанию, богослужения и молебствия» 20. В «Бишыхан запискэ» (о составе и происхождении селенгинских бурят) мы можем найти неоднократное отражение сопряженности буддизма и царизма, где подчеркивается буддийский характер деятельности «Белого царя», выполняющего цивилизаторскую функцию сакрального свойства в социальном пространстве бурят. Так, в начале мы читаем: «Пусть нам сопутствует удача в условиях широкого распространения буддийской религии под покровительством Белого царя» 21. В заключении другой летописи («История образования подгородного рода») можно прочесть: «С благословения Будды, под знаменем царя, пользуясь постоянной и вечной добродетелью всех живых существ, испытывая самое глубокое счастье, да будем почитать своих родителей, не забывая их благодеяния! Да распространится добро и благо» 22.

Русский царь и его правление наделяются положительными качествами, что отразилось в словах Андахая, основоположника подгородного рода (из текста Гемпилона, автора «Истории образования подгородного рода»): «Отправлюсь я в Россию. Говорят, что Его Величество Белый царь великодушен и милостив, законы его справедливы… Покровительствуй нам, величественное знамя могущественного царя, способное отогнать чужеземного жестокого врага… Если за мною будет погоня, то пусть грозное знамя царя подавит ее» 23. Даже когда сын Андахая впоследствии посетил Монголию и там ему угрожала опасность, он ее не побоялся, сказав: «Велика сила нашего царя!» 24В «Бишыхан запискэ» эта сила называется волшебной ( шэд ): «Турэ шажан дэлгэржэ, сагаан хаанай алдаршайанай шэдеэр биде тубшэн сэдьхэлээр мунхэ ороноо оршохо болоё» («Распространяя Высший закон и религию (= буддизм), славной волшебной/силой/ Белого хаана мы мирным сердцем (мыслями) достигнем вечной страны» 25. – Перевод мой. – Т.С. ). Здесь же: «У Сайн-хана были жестокие законы и суровое правление, а на земле Белого царя – мир и спокойствие» 26, причем царь величается «эзэн богдын баатар сагаан хаан» («Белый хаан, богатырь, владыка пресветлый») 27.