Борис Соколов - Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

Часто говорят, что принципиальное различие между Гитлером и Сталиным, между нацистским и советским коммунистическим режимами заключалось в том, что фюрер прежде всего репрессировал людей по национально-расовому признаку, а генсек – по социально-классовому. Разница действительно есть, но она не столь принципиальна. Да, действительно, Гитлер в первую очередь уничтожал евреев и цыган и в применении репрессий был явно неравнодушен к полякам (хотя тотальному истреблению, в отличие от евреев, они не подлежали). Сталин же в первую очередь уничтожал «классовых врагов» и своих бывших политических противников в рядах самой коммунистической партии. Однако при этом в нацистской Германии были также широко распространены репрессии по социально-политическому признаку, когда в концлагеря бросали коммунистов, социал-демократов, членов католических и иных религиозных организаций, а также гомосексуалистов (последних, кстати сказать, и Сталин репрессировал). А в Советском Союзе при Сталине, как мы только что убедились, репрессировали не только «троцкистов», кулаков и подкулачников, но и целые народы, причем еще до начала Второй мировой войны. О репрессиях же военного времени, в том числе о расстреле поляков в Катыни и депортации «наказанных народов», мы еще поговорим.

Всего в 1937–1938 годах органы НКВД в рамках кампании Большого террора произвели более 1575 тыс. арестов, расстреляли около 682 тыс. человек и отправили в тюрьмы и лагеря около 635 тыс. человек. Из этого числа по приговорам внесудебных «троек», созданных по приказу НКВД № 00447 от 30 июля 1937 года, было казнено около 634 тыс. человек. Среди этих последних до 50 тыс. были уголовниками, репрессированными во внесудебном порядке по политическим мотивам в рамках операции по очистке страны от «неблагонадежных элементов» в преддверии Большой войны. Всего же в 1921–1953 годах, т. е. практически за период сталинского правления, было казнено по политическим мотивам около 793 тыс. человек.

Бухарин в предсмертных письмах связывал свой предстоящий процесс с принятием во многом им самим написанной Конституции, с провозглашенными ею правами и свободами. По замыслу Сталина, чтобы этими правами не воспользовались враги, скрытые и явные, надо было их припугнуть, организовав ряд показательных процессов. Хотя, строго говоря, процесс Каменева и Зиновьева начался еще до формального принятия Конституции.

29 октября 1937 года на приеме в честь руководящих работников и стахановцев металлургической и угольной промышленности Сталин утверждал: «У нас руководитель – это человек, который стоит за народ, который, если хочет руководить, должен быть любимцем народа. Если он любим народом, он будет хорошим руководителем… Наши руководители – это хозяева народные, руководители народа, его слуги». Тем временем «нелюбимых народом» (а вернее – Сталиным) руководителей постепенно расстреливали или сплавляли в ГУЛАГ. Тогда же Сталин предупредил: «Руководители у нас приходят и уходят, а народ остается, и он всегда будет жить. Скажите, кто живет вечно? Если кто живет вечно – это народ. Был руководитель – ушел, а народ живет всегда, народ остается. Главное, чтобы руководители имели уважение у народа». Это была скрытая угроза директорам предприятий, которых Сталин ругал за невыполнение планов и рост аварийности. Незаменимых у нас нет. Запросто можно потерять уважение народа (точнее – вождя) и уйти – сами понимаете куда… И в том же выступлении Иосиф Виссарионович воспел «маленького человека», который ему очень нравился: «В нашей работе каждый человек, каждый работник – маленький, средний и большой, а кто из нас маленький, кто из нас средний, кто из нас большой, – это дело нашей страны. Так вот, я бы хотел выпить за людей средних, маленьких, которых мы имеем миллионы и от работы которых зависит успех всего нашего строительства. «Маленькие» люди делают тоже самое большое дело, и они могут стать большими. Выпьем за здоровье тех, которых мы имеем миллионы, ибо эти люди решают и в промышленности, и в сельском хозяйстве сдвиги, сдвиги в нашем руководстве как внутренней, так и внешней политики. Выпьем за рабочих-стахановцев».

Интересы же внешней политики все более требовали начать эксплуатацию темы русского патриотизма, ибо приближалось время большого освободительного похода Красной Армии в Европу. Сталин исподволь начал готовить соответствующий поворот. В 1934 году была осуждена школа М.Н. Покровского, видевшего в российской истории до 1917 года только примеры варварства, отсталости и агрессивной внешней политики. В 1936 году было восстановлено преподавание отечественной истории в средней школе, хотя царизм в учебниках продолжал осуждаться как реакционный общественный строй. Однако в более узком кругу Сталин позволял себе высказываться о внешней политике русских царей довольно позитивно. Так, 7 ноября 1937 года на приеме по случаю 20-й годовщины Октябрьской революции Сталин прямо заявил: «Русские цари сделали много плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали территории в интересах помещиков. Но они сделали одно хорошее дело – сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство. И впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство как единое, неделимое государство не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех народов, составляющих это государство. Мы объединили государство таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью. Каждого, кто своими действиями и мыслями (да, и мыслями) покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать. За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода! (Одобрительные возгласы: за Великого Сталина!)» Подобной державно-патриотической демагогией вождь обосновывал необходимость уничтожения всех своих действительных и потенциальных оппонентов, не только за конкретные дела, но и за одни только «мыслепреступления», а также репрессий против членов их семей.

Между прочим, среди тех, кто криками одобрения встретил людоедский сталинский тост, были и те, кого очень скоро самих прислонили к стенке: член Политбюро В.Я. Чубарь, глава НКВД Н.И. Ежов, 1-й заместитель наркома обороны маршал А.И. Егоров, начальник Морских сил РККА флагман флота 1-го ранга М.В. Викторов, глава ВЛКСМ А.В. Косарев, видные чекисты М.П. Фриновский, С.Ф. Реденс, И.Я. Дагин, П.П. Ткалун, Н.Г. Николаев-Журид, заместитель председателя Совнаркома В.И. Межлаук – всего 11 из 26 присутствовавших на приеме. Сталину удалось воспитать плеяду руководителей с бараньей психологией, моралью и интеллектом, – людей, готовых одобрить любые преступления в наивной надежде, что тогда их минует чаша сия, чтобы потом безропотно идти на плаху. Даже мысли попытаться свергнуть диктатора не возникало ни у погибших, ни у уцелевших.