Дмитрий Верхотуров - Крым. Военная история. От Ивана Грозного до Путина

Тут нужно вспомнить, что у Меншикова был собственный опыт десантных операций и взятия приморских крепостей во время войны с Турцией в 1829 году. Для него не составляло особого труда определить наиболее вероятное место высадки десанта. Это, конечно, была Евпатория, достаточно крупный порт на западном побережье Крыма, который ближе всего расположен к Севастополю и сравнительно недалеко от Варны, где базировались союзники до вторжения в Крым. Весь образ действий князя Меншикова говорит о том, что он еще до начала боевых действий составил довольно точный прогноз их развития и выработал план, как сорвать замыслы союзного командования. Те же, кто обвиняет Меншикова в нерешительности и бездарности, не могут предложить никакого другого плана, даже спустя десятилетия после войны. Вся их аргументация сводится к наскоку и требованию блистательной «виктории», тогда как Меншиков явно думал о войне в целом, принимая во внимание и боевые действия на других направлениях.

Севастополь, таким образом, был ключом к Крыму и к победе в войне для англичан и французов. Для Меншикова было выгоднее всего, чтобы противник вцепился в него покрепче, всеми силами. Тогда у высадившихся войск и поддерживающего их флота не будет сил и возможностей для осуществления атак на другие крымские города, в особенности на Керчь, через которую шло все снабжение русской армии и флота в Крыму и которая была совершенно не укреплена. «А между тем значение Керчи было громадно: каботажное торговое плавание, имевшее базу в Керчи, кормило всю крымскую армию и войска северной части Кавказского побережья», – писал Е.В. Тарле [55].

Далее, можно сделать и такое предположение, что Меншиков первым понял, что эта война будет идти не так, как предыдущие, и в ней будет высока роль общественного мнения в воюющих странах. Этот фактор будет влиять на командование, толкать его к тем или иным действиям, и он может как способствовать успеху, так и мешать ему. Судя по всему, Меншиков также понял, что в этой войне русской армии и флоту не нужно одерживать блистательных «викторий» в стиле победы Нахимова под Синопом. Общественное мнение в Англии и Франции было настроено резко против России, и русские победы будут только подливать масла в огонь. Общественное мнение будет требовать продолжения войны. Можно было бы разбить союзный десант под Евпаторией, но это кончилось бы скорой присылкой новой армии и возможной высадкой в другом месте, например в той же Керчи.

Нужно было позволять союзникам одерживать победы, но победы кровавые, с горами трупов и целыми пароходами раненых, которые были бы «пирровыми победами», весьма деморализующими и армию, и общественное мнение. Все битвы, которые провел в Крыму Меншиков, характеризуются общими моментами: решительной и упорной схваткой, переходящей потом в отступление, и союзники ни разу не решались преследовать отступающие русские войска. Так было в битве на реке Альме, под Балаклавой и при Инкермане.

Историки часто говорят о бездарности и нерешительности Меншикова, якобы упустившего очередную славную «викторию», однако тут же пишут, какие тяжелые потери наносились англо-французским войскам и как эти победы подрывали их моральный дух. Сражение на Альме 8 сентября 1854 года, после которого русские войска отступили, а некоторые батальоны даже бежали, тем не менее, сломило наступательный дух англо-французских войск. Даже неукротимый маршал Сент-Арно, не решился преследовать отступающие русские войска, а барон Реглан оставил свои войска на занятых холмах, поскольку опасался ночного нападения. Альма совершенно определенно была «пирровой победой». «Участвовавший в битве герцог Кембриджский, на глазах у которого 36 русских орудий расстреляли картечью первую бригаду легкой дивизии, пытавшуюся занять виноградники близ Бурлюка, выразился о сражении под Альмой в том смысле, что если англичанам суждено одержать еще одну такую победу в Крыму, то они останутся с двумя победами, но без войска» [56]. Очевидцы описывают груды трупов в редутах, огромное количество раненых, ужасные раны от русской картечи. Палубы пароходов, заполненные ранеными, превращались в гниющую массу, в которой копошились черви. Немногочисленные врачи мало чем могли помочь, и раненые массами гибли от шока, кровопотери, заражений и инфекций. Несмотря на численное превосходство, союзники понесли сопоставимые потери – около 5 тыс. человек, против 5,7 тыс. русских.

Сент-Арно, сразу после сражения на Альме, которому оставалось жить всего семь дней, принял последнее в своей жизни военное решение, которое предопределило ход всей войны в Крыму, – он решил отказаться от нападения на Северную сторону города, и решил обойти город и осадить его с южной стороны, где укрепления были намного слабее [57]. С этим решением согласился и барон Реглан.

Меншиков же предпринял следующее. Во-первых, он запретил Нахимову выходить в море, чтобы дать бой англо-французской эскадре. При огромном численном перевесе, союзнический флот, имевший 89 кораблей, в том числе 50 колесных и винтовых пароходов, скорее всего, разбил бы русскую эскадру и это открыло бы доступ в севастопольские бухты. От этого было бы полшага до взятия Севастополя. Это решение потом вызвало долгую дискуссию в исторической литературе как в России, так и за рубежом. Во-вторых, он приказал снять с парусных кораблей пушки и вместе с экипажами передать их на укрепление сухопутной обороны, а пять кораблей затопить так, чтобы перекрыть вход в бухту. Раньше Меншиков собирался закрыть вход в бухту гальваническими минами системы проф. Б.С. Якоби, но из-за того, что не мог ко времени получить готовые и годные мины, отказался от этого плана. В-третьих, Меншиков собрал почти всю армию, отступившую к Севастополю, и через три дня после сражения на Альме, увел ее на Бельбек. Русские и союзные войска в своем движении практически разминулись, французам удалось захватить отставший русский артиллерийский парк.

Ни Нахимов, ни Корнилов, ни другие генералы не понимали действий Меншикова. Но, рассматривая все последующие события и общий исход сражений в Крыму, становится понятно, что этим Меншиков сумел добиться весьма интересного результата. По существу, он блокировал союзную армию в Крыму, собравшуюся на полуострове между Южной стороной Севастополя, Сапун-горой и Балаклавой, превратив осаждающих в осажденных. Хотя англофранцузские войска снабжались по морю и получали подкрепления, все-таки они не могли сосредоточиться против одной цели. Если они бросали все силы на штурм Севастополя, то они могли получить фланговый удар от Меншикова. Если все силы бросались против армии Меншикова, то им в тыл мог ударить севастопольский гарнизон. Потому англичане и французы построили длинную оборонительную линию вдоль Черной речки, от Балаклавы до Килен-балки, чтобы защититься от фланговых ударов Меншикова.