Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»

2 сентября большевистская резолюция «О власти» была ВЦИКом отклонена. Он принял решение – вопрос о власти вынести на Демократическое совещание, а до его созыва – поддерживать Керенского. В.И. Ленин от имени большевистского ЦК подверг резкой критике решения Советов. В проекте резолюции о современном положении, подготовленном для пленума ЦК, он писал 3 сентября: «Советы, которые терпят и поддерживают эту слабую, колеблющуюся, беспринципную политику Керенского, эти Советы становятся виновными не только в соглашательстве, но уже в преступном соглашательстве» [224].

Видя, что лидеры Советов все более и более идут на компромисс с буржуазией, Ленин настаивает на быстрейшем проведении вооруженного восстания с учетом наличия и настроения революционных сил, боровшихся с корниловцами, и слабого, кризисного состояния власти. К тому же продолжалось резкое ухудшение положения населения, особенно рабочего класса, в связи с войной и экономической разрухой. В директивных письмах, направленных Лениным в середине сентября 1917 г. ЦК, Петроградскому и Московскому комитетам РСДРП(б), он писал: «Получив большинство в обоих столичных Советах рабочих и солдатских депутатов, большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки». Конкретный срок выступления должен был определить ЦК большевиков. «Вопрос в том, – писал Ленин, – чтобы задачу сделать ясной для партии: на очередь поставить вооруженное восстание в Питере и в Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства. Обдумать, как агитировать за это, не выражаясь так в печати» [225].

И все же Ленин сомневался по поводу победы революции. В августе – сентябре, находясь в подполье, он пишет книгу «Государство и революция», в предисловии которой заметил: «Приятнее и полезнее «опыт революции» проделать, чем о нем писать». Конечно, писать в шалаше, в тиши природной скучнее, нежели отдавать приказы из столичного кабинета многотысячной толпе, из которой многие погибнут, выполняя волю вождя, но это будет хорошим материалом «опыта революции» [226].

Вопрос о власти составил основу дискуссий участников второго Демократического совещания, открывшегося 14 сентября. Бурные дебаты делегатов выявили три точки зрения о власти:

правое крыло меньшевистско-эсеровского блока, составлявшего большинство участников совещания (И. Церетели, Н. Авксентьев и др.), считало возможным продолжение коалиции с кадетами;

центр, объединяющий меньшевиков-интернационалистов и часть эсеров (Ю. Мартов, В. Чернов и др.), выдвигал идею создания демократического, однородного социалистического правительства, опирающегося на Советы и другие демократические организации;

левые – большевики – колебались между позицией Ленина – Троцкого, выдвигавших требования передачи всей власти Советам, а точнее, партии большевиков, которые становились во главе их, и Каменева, склонявшегося к сотрудничеству со всеми социалистическими партиями. Ленин был убежден, что «наша партия теперь на Демократическом совещании имеет фактически свой съезд, и этот съезд решить должен (хочет или не хочет, а должен) судьбу революции» [227].

По предложению меньшевика И. Церетели вопрос о власти решено было передать постоянному органу, избранному Демократическим совещанием, – Предпарламенту, перед которым до созыва Учредительного собрания должно было нести ответственность Временное правительство. Общее число членов Временного Совета республики первоначально составляло 313 чел. – из расчета 15 % от каждой фракции и группы Демократического совещания. 23 сентября состоялось первое и единственное заседание избранного Совета, на котором было принято решение о создании коалиционного правительства. Это позволило эсеру Керенскому 25 сентября сформировать под своим председательством третье коалиционное правительство, в которое вошли 6 кадетов, 1 эсер, 3 меньшевика, 2 трудовика, 1 «независимый» и 2 беспартийных военных специалиста. Новое Временное правительство утвердило положение о Предпарламенте и дополнило его состав. Наряду с членами Демократического совещания в него вошли представители т. н. цензовых, т. е. буржуазно-помещичьих, организаций и учреждений – кадетской партии, торгово-промышленных объединений, Совета общественных деятелей, Совета земельных собственников и др. Всего в Предпарламенте было 555 членов – 135 эсеров, 92 меньшевика, 30 народных социалистов, 75 кадетов, 58 большевиков.

Таким образом, были представлены основные политические силы, отражающие все слои населения России. Однако правительство резко ограничило права и функции «представительного органа» – Демократического совещания. Временный Совет Российской Республики (Предпарламент) мог обсуждать только те вопросы и законопроекты, «по коим Временное правительство признает необходимость иметь заключение Совета».

Надежды Ленина решить «судьбу революции» не оправдались, и 8 октября он заявил: «Участие нашей партии в «Предпарламенте» или «Демократическом совете» или «Совете республики» есть явная ошибка и отступление от пролетарски-революционного пути…

Съезд партии должен поэтому отозвать членов нашей партии из предпарламента, объявить бойкот его, призвать народ к подготовке сил для разгона этой церетелевской «булыгинской Думы» [228].

Ленин срочно меняет тактику революционной опоры на Советы и Учредительное собрание. Расчеты вождя большевиков достаточно ясны, ибо формирование нового Временного правительства совпало с началом деятельности нового Исполкома и нового Президиума Исполкома Петроградского Совета, который состоял из 13 большевиков, 6 эсеров и 7 меньшевиков. Председателем Исполкома был избран Л. Троцкий. Одна из самых ключевых позиций оказалась в руках большевиков, которые стали готовить второй Всероссийский съезд Советов в надежде на то, что он примет решение о переходе власти к Советам.

«Задача взятия власти Советами, – подчеркивал Ленин своим соратникам, – есть задача успешного восстания… для свержения правительства Керенского». В то же время замечал: «Связывать эту задачу непременно со съездом Советов, подчинять ее этому съезду – значит играть в восстание…

Надо бороться с конституционными иллюзиями и надеждами на съезд Советов, отказаться от предвзятой мысли непременно «дождаться» его, сосредоточить все силы на разъяснении массам неизбежности восстания и на подготовке его. Имея в руках оба столичных Совета и отказываясь от этой задачи, мирясь с созывом Учредительного собрания (то есть с подделкой Учредительного собрания) правительством Керенского, большевики свели бы на пустую фразу свою пропаганду лозунга «власть Советам» и политически опозорили бы себя, как партию революционного пролетариата» [229].