Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»

1 октября 1917 г. Ленин пишет в ЦК, МК, ПК и членам Советов Питера и Москвы – большевикам: «События так ясно предписывают нашу задачу, что промедление становится положительно преступлением…

Большевики не вправе ждать съезда Советов, они должны взять власть тотчас… Если нельзя взять власть без восстания, надо идти на восстание тотчас» [240].

У Ленина ясные и четкие понятия: 1) обвинение своих соратников в «преступлении»; 2) претензии большевиков на власть даже вопреки Советам; 3) призыв к крайним мерам захвата власти. Не только о законности или демократичности не идет речь, а настойчиво говорится о вооруженном захвате государственной власти.

«Центральный Комитет, – констатировал Д. Волкогонов, – медленно, но неуклонно подвигался Лениным к радикальной позиции. Партийный ареопаг обходил молчанием ультиматум и угрозы об отставке Ленина. Некоторые его статьи в редакции уточнялись и далее редактировались путем исключения слишком воинственных абзацев и фрагментов» [241].

После переезда из Выборга в Петроград Ленин с 7 октября берет главные рычаги управления по руководству восстанием в свои руки [242]. Хотя Ленин и подчеркивал, что «восстание, чтобы быть успешным, должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс» [243], все методы его подготовки заговорщицкие, игнорирующие даже мнения членов ЦК РСДРП(б). 8 октября Ленин пишет питерским товарищам «Советы постороннего», подчеркивая, «что переход власти к Советам означает теперь на практике вооруженное восстание». Разъясняя марксистскую истину «восстание, как и война, есть искусство», Ленин выделяет «три главные силы: флот, рабочих и войсковые части», которые должны «занять и ценой каких угодно потерь» удержать телефон, телеграф, железнодорожные станции, «мосты в первую голову». Более реально оценивая вооруженное восстание как войну, он уже не говорит о девяти десятых его победы, а выдвигает страшный лозунг «Погибнуть всем, но не пропустить неприятеля». Будущие жертвы он уверяет: Маркс подытожил уроки всех революций относительно вооруженного восстания словами «величайшего в истории мастера революционной тактики Дантона: смелость, смелость и еще раз смелость» [244]. Одобряя и подталкивая рабочих, крестьян, солдат и матросов на братоубийственную бойню, Ленин был уверен, что они пойдут за большевиками, ибо уже уверовали в их проповеди немедленного мира, бесплатной раздачи земли, безотлагательной всеобщей дележки богатств буржуев и самостийной власти трудящихся.

10 октября состоялось заседание ЦК РСДРП(б) на квартире меньшевика Н.Н. Суханова (Гиммера), который сам и не знал об этом. Ленина, Зиновьева, Каменева, Троцкого, Сталина, Свердлова, Урицкого, Дзержинского, Коллонтай, Бубнова, Сокольникова (Бриллианта), Ломова (Оппокова) принимала Г.К. Флаксерман – жена Суханова, член партии большевиков, работник Секретариата ЦК партии. Из 21 члена ЦК присутствовали 12, из которых лишь трое русских. Центральным вопросом был пункт: «4) Текущий момент…» В докладе «тов. Ленин констатирует, – записано в протоколе, – что с начала сентября замечается какое-то равнодушие (и это несмотря на настойчивые письма вождя. – В.П. ) к вопросу о восстании. Между тем это недопустимо, если мы серьезно ставим лозунг о захвате власти Советами. Поэтому давно уже надо обратить внимание на техническую сторону вопроса» [245].

По существу же, равнодушия не было, было несогласие с позицией Ленина. «Наш ЦК не согласился тогда с тов. Лениным, – вспоминал кающийся Г.Е. Зиновьев. – Почти всем нам казалось, что еще рано, что меньшевики и эсеры имеют еще довольно много сторонников» [246]. Ленин директивно заявлял о конкретных шагах по подготовке вооруженного восстания. Он осуждал тех, кто считает «систематическую подготовку восстания… чем-то вроде политического греха». Он заранее выдавал индульгенцию тем, кого смущал заговорщицкий характер подготовки к восстанию. Ленин не скрывал антинародного характера заговора, заявляя: «Ждать Учредительного собрания, которое явно будет не с нами, бессмысленно…» [247]Авантюризм и даже преступность замысла вооруженного восстания были очевидны.

Выступили против лишь Зиновьев и Каменев, считавшие, что большевиков не поддержит провинция, а при поддержке Учредительного собрания можно добиться большего и законно, нежели военным переворотом. Они предлагали сосредоточить все силы на подготовке второго Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, назначенного ЦИК на 20 октября, который и должен был решить вопрос о власти. «Там же, – вспоминал Каменев, – была выбрана пятерка, которой было поручено политическое руководство начавшейся борьбой. В эту пятерку вошли: Ленин, Троцкий, Сталин, Дзержинский и я» [248].

Ленин сумел убедить, что немедленный мир и передача земли крестьянам обеспечат победу восстания и устранят все прегрешения. 10 человек согласились с предложением своего вожака начать подготовку восстания и осуществить его в ближайшее время. В резолюции от имени всего ЦК (21 член) явное меньшинство (10 членов) предлагало «всем организациям партии» признать, «что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело… руководствоваться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы…» [249].

10 октября на заседании 12 членов ЦК РСДРП(б) было образовано Политбюро для руководства политическими действиями партии. В него вошли Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Сокольников и Бубнов. Однако оно так и ни разу не собралось.

Решение ЦК было сообщено утром 11 октября делегатам съезда Советов Северной области. Однако, несмотря на преобладание на съезде большевиков, оно было встречено разумно умеренно. Лидеры Военной организации настояли на двухнедельной подготовке восстания. По воспоминаниям Невского, приходилось «обливать холодной водой всех тех пылких товарищей, которые рвались в бой, не имея представления о трудностях выступления» [250]. 13 октября была принята довольно сдержанная резолюция, которая приурочивала создание советского правительства к открытию Всероссийского съезда Советов.

15 октября на заседании Петроградского комитета большевиков лишь восемь из девятнадцати заявили о боевом настроении и готовности выступить в любой момент. Шесть представителей районов сообщили о выжидательно-безразличном настроении, а пятеро заявили о нежелании масс идти на вооруженное восстание. И, несмотря на то что предложение Бубнова о мерах по реализации решения ЦК от 10 октября было поддержано большинством, складывалось впечатление, что Петроград к вооруженному восстанию не готов. Еще меньше революционной боевитости было у жителей Москвы и тем более провинции.