Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»

В ответ на индивидуальный террор эсеров, покушение на вождей большевиков – В. Володарского, М.С. Урицкого и В.И. Ленина, «Правда» 1 сентября сообщала: «Отныне наступил момент борьбы не на живот, а на смерть, когда все средства дозволены».

17 сентября известный ученый и революционер П.А. Кропоткин писал Ленину: «Озлобление, вызванное в рядах Ваших товарищей после покушения на Вас и убийства Урицкого, вполне понятно.

Но что понятно для массы, то непростительно для «вожаков» Вашей партии. Их призывы к массовому красному террору; их приказы брать заложников; массовые расстрелы людей, которых держали в тюрьмах специально для этой цели – огульной мести… Это недостойно руководителей социальной революции» [497].

Несколько позже, при личной встрече в мае 1919 г., Ленин, оправдываясь за действия своих товарищей, ссылаясь на некультурность, безграмотность и отсталость, заявил Кропоткину: «Никто не может приписывать нам, как партии, как государственной власти, то, что делается неправильного в аппаратах этой власти, тем более там, в глубине страны, в отдалении от центров.

– Но от этого, конечно, не легче всем тем, кто подвергается влиянию этой непросвещенной власти! – воскликнул П.А. Кропоткин…

– Но ничего не поделаешь… – прибавил Владимир Ильич, – в белых перчатках революцию не сделаешь» [498].

18 октября газета «Правда» сообщала, что прежний лозунг – «Вся власть Советам» сменился новым – «Вся власть чрезвычайкам».

На красный террор с фактологическим анализом причин обострения Гражданской войны обращал внимание Патриарх Московский и всея Руси Тихон в послании Совету Народных Комиссаров 25 октября 1918 г.: «Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство.

Сначала (под именем «буржуев») грабили людей состоятельных, потом, под именем «кулаков», стали грабить более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая, таким образом, нищих, хотя вы не можете не сознавать, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна».

Нарком внутренних дел Г.И. Петровский издает приказ, в котором, указывая на «чрезвычайно ничтожное количество серьезных репрессий и массовых расстрелов белогвардейцев и буржуазии», приказывает: «взять значительные количества заложников» [499].

Председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский в циркулярном письме предлагает: «Брать только тех людей, которые имеют вес в глазах контрреволюционеров… Чем они дорожат? Высокопоставленными сановными лицами, крупными помещиками, фабрикантами, выдающимися работниками, учеными, знатными родственниками находящихся при власти у них лиц и тому подобными». Дзержинский поясняет, что «никто не заступится и ничего не даст» за «какого-нибудь сельского учителя, лесника или мелкого лавочника» [500].

Председатель ЧК Восточного фронта М.И. Лацис (Судрабс Я.Ф.) инструктировал подчиненных: «Не ищите в деле обвинительных улик: восстал ли он против Советов с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия» [501]. И это была не отсебятина чекиста. Так, председатель Реввоенсовета республики Троцкий с нетерпением ожидал «законных» оснований уничтожения белогвардейского офицерства и дождался. 28 июля 1920 г. он получил телеграмму от И.В. Сталина: «Приказ о поголовном истреблении врангелевского комсостава намереваемся издать и распространить в момент нашего общего наступления». Вот так, без суда и следствия – истребление лишь по принадлежности к комсоставу (Большая рукопись. Переписка. С. 150).

Массовый террор применялся по любому поводу и даже против простых тружеников. Постановление Совета рабоче-крестьянской обороны от 15 февраля 1919 г. предписывало: «…взять заложников из крестьян с тем, что, если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны» [502].

«В своей деятельности ВЧК, – гласила директива Дзержинского, – совершенно самостоятельна, производя обыски, аресты, расстрелы, давая после отчет Совнаркому и ВЦИК» [503].

Таким образом, от имени Советской власти в систему государственного управления вводится несправедливая, безжалостная мера наказания безвинных людей. Исходя из вседозволенности, чекисты захватывают заложников сотнями, многие из которых были расстреляны.

В циркулярном письме ЦК РКП(б) ко всем членам партии – комиссарам, командирам и красноармейцам осенью 1918 г. указывалось: «Нужно железной рукой заставить командный состав, высший и низший, выполнять боевые приказы ценою каких угодно средств… Красный террор сейчас обязательнее, чем где бы то ни было и когда бы то ни было… Командный состав должен быть поставлен перед единственным выбором: победа или смерть» [504].

«– Без серьезных и опытных военных нам из этого хаоса не выбраться, – уверял Троцкий Ленина, на что следовало сомнение:

– Да как бы не предали…

– Приставим к каждому по комиссару, – предлагал наркомвоенмор.

– А то еще лучше двух, – соглашался председатель Совнаркома» [505].

Получив от Ленина одобрение своим действиям, Троцкий телеграфирует: «Казань Реввоенсовет. Раскольникову.

…При сомнительных командирах поставьте твердых комиссаров с револьверами в руках…» [506]

Ленин – Троцкому: «Удивлен и встревожен замедлением операций против Казани… По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дальше, ибо необходимо беспощадное истребление…» [507]

Одной из причин казанской катастрофы председатель Реввоенсовета республики считал «отсутствие револьверов». «Поддерживать дисциплину, не имея револьверов, нет возможностей» [508]. Троцкий наводил «революционный порядок» в войсках пулеметами и пушками именного бронепоезда, в котором имел и «золотой» фонд партии – «рукастых коммунистов».

«…Нам необходимы крепкие заградительные отряды из коммунистов и вообще из боевиков, – уверял Троцкий Ленина. – Надо заставить сражаться. Если ждать, пока мужик расчухается, пожалуй, поздно будет.

– Конечно, это правильно, – отвечал Ленин, – только опасаюсь, что и заградительные отряды не проявят должной твердости. Добер русский человек; на решительные меры революционного террора его не хватает…» [509]

Хорош разговор руководителей Советской России, загородившихся отрядами «из коммунистов и вообще из боевиков» от русского народа, который «добер» и «на решительные меры революционного террора его не хватает». Большевистские вожди были правы, ибо русские никогда не были палачами, предпочитая быть освободителями.

Единодушие Ленина и Троцкого в разговоре о необходимости радикальных мер при взятии власти и ее удержанию стало основой их альянса. Троцкий не только рьяно претворял в жизнь ленинские идеи революционной борьбы, но и значительно их обогатил. В работе «Терроризм и коммунизм» Троцкий, еще недавно именуемый Лениным «каутсканцем», менторски отвечал К. Каутскому летом 1920 г. на его замечание в книге аналогичного названия о том, что оправдание террора соображениями «революционной целесообразности» – есть извращение марксизма [510]. «Революция требует от революционного класса, чтобы он добился своей цели всеми средствами, какие имеются в его распоряжении: если нужно – вооруженным восстанием, если потребуется – терроризмом. Террор вытекает из природы революции, – утверждал революционный практик, – цель (социализм) при известных условиях его оправдывает. Кто отказывается принципиально от терроризма, т. е. мер подавления и устрашения по отношению к ожесточенной и вооруженной контрреволюции, тот должен отказаться от революционной диктатуры… и ставит крест на социализме» [511].