Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»

Значительно изменилось мнение Зиновьева: «Мы имеем «монополию легальности», мы отказали в политической свободе нашим противникам. Мы не даем легально существовать тем, кто претендует на соперничество с нами. Мы зажали рот меньшевикам и эсерам… Диктатура пролетариата, как говорит товарищ Ленин, есть очень жестокая вещь. Для того, чтобы обеспечить победу диктатуры пролетариата, нельзя обойтись без того, чтобы не переломить хребет всем противникам этой диктатуры… Никто не может указать то время, когда мы сможем пересмотреть наши взгляды в этом вопросе» [540].

Таким образом, опасность раскола, о котором говорили соратники Ленина, хотя и заявляли о допустимости различных мнений «товарищей», привела к открытому подавлению инакомыслия в партии и в обществе в целом.

Так было в 1921 г. в конфликте секретаря Петроградского губкома партии Н.А. Угланова и председателя Петроградского Совета Г.Е. Зиновьева. На собрании партийного актива Петрограда большинство поддержало Угланова. Тогда Зиновьев обвинил его в «уклоне», тем самым «ошельмовав» Угланова и его окружение.

Хотя с «рабочей оппозицией» было покончено, в руководстве партии оставалось немало противников монопольной политики Ленина. Проявлением недовольства явилось «Заявление 22-х», которое было направлено в Исполком Коминтерна. «…Наши руководящие центры ведут непримиримую, разлагающую борьбу против всех, особенно пролетариев, позволяющих себе иметь свое суждение, и за высказывание его в партийной среде применяют всяческие репрессивные меры, – говорилось в нем. – Стремление приблизить пролетарские массы к государству объявляется «анархо-синдикализмом», а сторонники его подвергаются преследованиям и дискредитированию… Объединенные силы партийной и профессиональной бюрократии, пользуясь своим положением и властью, игнорируют решения наших съездов о проведении в жизнь начал рабочей демократии» [541].

Еще более жесткую и непримиримую позицию занимали большевики в отношении меньшевиков и эсеров, расценивая даже их критические замечания в адрес РКП(б) и Советской власти как незаконные действия. В результате репрессий меньшевиков и эсеров все же наметилась тенденция к усилению их влияния среди рабочих и крестьян, что тревожило большевистское руководство. Оно негативно относилось к попыткам лидеров меньшевиков пойти на компромиссы. Так, осталось «незамеченным» обращение Ю. Мартова и Ф. Абрамовича (по поручению ЦК РСДРП и Бунда) с письмом к социалистическим партиям и профсоюзам всех стран с призывом к признанию Советской России и возобновлению торговли с ней [542]. Давая показания о политике партии меньшевиков, член ее ЦК Ф.И. Дан на допросе 21 апреля 1921 г. в Петроградской ЧК заявил: «Для настоящего момента считаю необходимым, в интересах трудящихся и особенно пролетариата, сохранение советской системы, но с тем, чтобы эта система была, согласно и теории ее, и Конституции, действительным свободным самоуправлением трудящихся, а не замаскированной формой партийной диктатуры…» Что касается крестьянских восстаний, то партия меньшевиков «не только не брала на себя инициативы таких восстаний или руководства ими, но решительно высказывалась против них». В отношении рабочих забастовок он показал, что партия признает право на забастовки, на практике неустанно старается удержать рабочие массы от пользования этим правом, от всякого забастовочного движения, считая, что в обстановке крайнего разрушения производительных сил, распыленности, дезорганизованности и социально-политического упадка пролетариата забастовки неизбежно будут для рабочего класса не только бесполезны, но и вредны, а также неизбежно будут использованы классовыми врагами пролетариата» [543].

Таким образом, партия меньшевиков придерживалась легальности и отказа от вооруженной борьбы. В конце ноября 1921 г. Бюро ЦК РСДРП приняло циркуляр о задачах партии и методах борьбы, подчеркивавший, что партия легальна, к попыткам уйти в подполье ЦК относится отрицательно. «Вы должны рассматривать себя как партию, стоящую на почве советской Конституции, партию легальной рабочей социалистической оппозиции, относящуюся совершенно отрицательно к методам вооруженной борьбы и вооруженным восстаниям, которые в настоящих условиях неизбежно повлекли бы к торжеству реакции» [544].

Меньшевики продолжали критиковать большевиков в проведении экономической политики, требовать отказа от диктатуры и расширения демократии, что воспринималось властями как опасность для их правления.

В отличие от меньшевиков правые эсеры допускали вооруженную борьбу. Многие из них принимали активное участие в организации антисоветских восстаний. Партия считала своей задачей готовиться к свержению большевистской власти и вооруженным путем. В августе 1921 г. очередной (10-й) Совет партии сформулировал основную задачу: «Вопрос о революционном низвержении диктатуры Коммунистической партии со всей жизненной необходимостью становится в порядок дня, становится вопросом всего существования российской трудовой демократии» [545].

Исходя из оппозиционных настроений политических оппонентов большевиков, в плане ВЧК «работы по ликвидации белогвардейских организаций» основной упор сделан на «доликвидации» партий меньшевиков и эсеров. В день представления «плана» Ленину, 4 июня 1921 г., Политбюро дало директиву ВЧК усилить борьбу против меньшевиков «ввиду активизации их контрреволюционной деятельности» [546]. Во второй половине 1921 г. участились случаи арестов меньшевиков и эсеров. 28 декабря 1921 г. по докладу Ф.Э. Дзержинского о меньшевиках и эсерах ЦК РКП(б) постановил: «а) Предрешить вопрос о предании суду Верховного трибунала ЦК партии социалистов-революционеров, б) Поручить комиссии в составе тт. Дзержинского, Каменева и Сталина определить момент опубликования» [547]. В соответствии с постановлением ЦК РКП(б) от 28 декабря 1921 г. готовился процесс над руководством правых эсеров. Верховный трибунал ВЦИК 8 июня – 7 августа рассматривал дела 11 членов Центрального Комитета и нескольких десятков активистов партии. Им были предъявлены обвинения в преступлениях, совершенных в ходе Гражданской войны: участие в вооруженной борьбе против Советской власти, изменнические сношения с иностранными государствами, организация убийств, вооруженных ограблений. Обвиняемым грозила смертная казнь, что вызвало бурю всеобщего возмущения. «Если процесс социалистов-революционеров будет закончен убийством – это будет убийство с заранее обдуманным намерением, гнусное убийство, – писал Горький заместителю председателя Совнаркома А.И. Рыкову. – Я прошу Вас сообщить Л.Д. Троцкому и другим это мое мнение» [548].