Александр Зимин - Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в.

Кроме прав (которые можно оспорить) и властолюбивых желаний (которые можно смирить) принятое князем Юрием решение выступить против Василия II определялось и тем положением, в котором он находился. Жизненный путь Юрия Дмитриевича приближался к закату: 50 с лишним лет — возраст по тогдашним эталонам весьма почтенный. У князя к тому же было четверо молодых, но уже самостоятельных сыновей в возрасте 20–24 лет. Это Василий (Косой), Дмитрий Большой (Шемяка), Дмитрий Меньшой (Красный) [142] Прозвище Шемяка скорее всего восходит к татаро-монгольскому чимэху, что означает украшать, а отсюда чимэк — украшение, наряд. Если не считать сомнительного упоминания о некоем Василии Шемяке, рыльском князе XIII в. («Повесть о граде Курске»), то впервые прозвище Шемяка связывается с князем Дмитрием Юрьевичем. Прозвище Красный означает красивый. Неизвестно, когда Василия Юрьевича стали называть Косым. Некоторые историки связывают появление этого прозвища с его ослеплением в 1436 г. (см., например: Черепнин Л.В. Объединение русских земель вокруг Москвы // История СССР. Т. II. М., 1966. С. 99). Он так именуется в Устюжской летописи уже в 1433 г. (ПСРЛ. Т. 37. М., 1982. С. 85), в Никоновской летописи (ПСРЛ. Т. 12. С. 19), в Московском летописании 70-х годов XV в. в записи о его смерти (ПСРЛ. Т. 26. С. 208). и Иван. Последний, вероятно, был склонен к религиозной экзальтации, психической неуравновешенности или просто болен [143] Никакой роли в политической борьбе Иван Юрьевич не играл и умер в монашестве уже в 1432 г. (ПСРЛ. Т. 24. С. 182). . Имя Дмитрий князь Юрий дал двум своим сыновьям в честь их великого деда. Старшие сыновья Юрия Дмитриевича, Василий Косой и Дмитрий Шемяка, возможно, уже к 1425 г. стремились к самоутверждению. Для того чтобы удовлетворить их желание без ущерба для себя, звенигородскому князю нужно было приобрести новые земли, что сделать было невозможно, не получив ярлыка на великое княжение.

Для успешной борьбы за великое княжение с племянником, опиравшимся на военное могущество Москвы, уже проверенное в борьбе с сильными противниками, князю Юрию нужны были реальные возможности. К 1425 г. претендент на великое княжение обладал не только устойчивым авторитетом в различных землях Северо-Восточной Руси, но и землями (Звенигород, Галич, Руза, Вятка), которые переживали тогда экономический подъем, что давало ему надежду на победу в борьбе за власть.

Слабостью князя Юрия в военно-стратегическом отношении было положение его столицы: Звенигород находился вблизи от Москвы, был слабо укреплен и соседил с Литвой, враждебной Юрию Дмитриевичу и благосклонной к Василию II. Поэтому князь Юрий средоточием своих сил избрал более отдаленный и перспективный Галич, имевший к тому же довольно солидные крепостные сооружения.

Для подготовки к выступлению требовалось время. Поэтому князь Юрий предложил Василию II заключить перемирие до Петрова дня, т. е. до 29 июня. Великий князь принял предложение, и перемирие было заключено. Одновременно обе стороны начали энергичную подготовку к борьбе. Уже весной князь Юрий «розосла по всей своей отчине, по всех людей своих», и собрались «вси к нему изо всех градов его, и восхоте пойти на великого князя» [144] ПСРЛ. Т. 26. С. 183. . Похоже, что решение принято было с учетом пожеланий всех собравшихся воинов князя Юрия. Созвано было что-то среднее между древнерусским вечем и московским земским собором.

В свою очередь и правительство Василия II, узнав о действиях князя Юрия, приняло необходимые меры. Возможно, именно тогда великий князь пожаловал своего дядю Константина уделом, в который вошла Ржева [145] ДДГ. № 34. С. 87. . Князю Петру Дмитриевичу он дал в удел волости Шачебал и Ликурги (правда, тот передал их Константину Дмитриевичу) [146] ДДГ. № 24. С. 64, 66. . Затем Василий II соединился со своими дядьями Андреем, Петром и Константином Дмитриевичами и «со всеми силами» двинулся к Костроме. Это произошло еще до окончания срока перемирия с князем Юрием. Кострома должна была стать базой для дальнейшего наступления на Галич. Путь к нему лежал по рекам Костроме и Вексе.

По одной из версий, Юрий Дмитриевич, узнав о движении против него войск Василия II, бежал из Галича в хорошо знакомый ему Нижний Новгород [147] ПСРЛ. Т. 26. С. 183; Т. 27 (Никаноровская летопись). С. 100. Соображения о «проордынской платформе» князя Юрия в 1425 г., высказанные И.Б. Грековым (см.: Греков И.Б. Указ. соч. С. 228–229), основаны на ошибочном выводе о передаче Улу-Мухаммедом в 1424 г. ярлыка на великое княжение нижегородское князю Даниилу Борисовичу; Даниил Борисович выдавал жалованные грамоты на нижегородские владения не в 1424 г., а в 1442 г., как это ясно из грамоты № 294 (АСЭИ. Т. III. С. 321). Нет никаких данных считать, что в 1425 г. на стороне князя Юрия выступали «ордынские силы» (см.: Греков И.Б. Указ. соч. С. 229). .

В Москве отлично поняли, какую опасность таила эта новая попытка дяди великого князя укрепиться в важнейшем городе на Волге. Поэтому вслед за ним послали его брата Андрея Дмитриевича с войском, по тем временам весьма внушительным (25 000 человек). Но князь Андрей, по каким-то причинам «не дошед» Юрия, вернулся. Летописец считает, что это князь Андрей сделал, «норовя» своему брату Юрию. Рассказ помещен после записи о миссии митрополита Фотия в Галич, когда тот «миру не взять» [148] ПСРЛ. Т. 5 (Софийская I летопись по списку Царского). С. 263; Т. 6. С. 143; Т. 27 (Сокращенные своды конца XV в.). М., 1962. С. 268, 342. В Ермолинской и Типографской летописях этого рассказа 1425 г. нет (ПСРЛ. Т. 23. С. 146; Т. 24. С. 182). По другой версии, против князя Юрия послан был Константин Дмитриевич, но его поход был безрезультатным (ПСРЛ. Т. 26. С. 183; Т. 25. С. 246; Т. 27 (Никаноровская летопись). С. 100; Т. 28. М., 1963. С. 96). Текстологически близок к рассказу Московского свода 70-х годов XV в. о посылке князя Константина рассказ Ермолинской и Софийской II летописей под 1430 (6938) г. В последней говорится: «Того же лета князь Юрьи разверже мир с великим князем Василием, оставя Галич, седе в Новегороде Нижнем, князь же велики посла на него князя Костянтина…» (ПСРЛ. Т. 6. С. 143–144). Фраза о «развержении мира» есть в своде конца XV в. (ПСРЛ. Т. 25. С. 248 (под 1531 (7039) г.); Т. 8. СПб., 1859. С. 95 (зима); Т. 18. С. 171; Т. 28. С. 98). В Ермолинской летописи помещен под 1430 (6938) г. сходный текст: «А князь Юрьи разверже мир с великым князем и, оставя Галич, седе, шед, в Нижнем Новегороде; и князь великы посла на него рать с дядею своим, князем Костянтином…» (ПСРЛ. Т. 23. С. 146–147). Скорее всего поход Константина Дмитриевича и относился к 1430, а не к 1425 г. .

Л.В. Черепнин на основании этого рассказа считал, что «допустить наличие тайного сговора братьев покойного Василия I против их племянника вполне возможно» [149] Черепнин. Образование. С. 746. . Нам представляется, что условия конца 20-х-начала 30-х годов абсолютно исключали этот «сговор». Князья Андрей, Петр и Константин решительно поддерживали тогда малолетнего Василия II в борьбе с могущественным Юрием Дмитриевичем. Ремарка летописца о том, что князь Андрей действовал, «норовя» своему брату Юрию, отражает придворные слухи, а не действительный расклад сил.