Яков Нерсесов - Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Впрочем, шла война, а «на войне – как на войне»!

… Кстати, дебаты о судьбе пленников проходили в атмосфере всеобщей истерии. Десять вернувшихся из плена легионеров осуждались за поведение, не подобающее для римских воинов. Поскольку в городской казне не было денег на их выкуп, то защита предлагала внести их семьям обвиняемых. В той ситуации, когда в армию вынуждены были брать даже преступников, тысячи опытных воинов-пленников могли принести Риму неоценимую пользу. Совсем недавно Рим выкупал своих пленников у эпирского царя Пирра. Сами военнопленные просили дать им возможность с оружием в руках своей кровью искупить их вину перед Отечеством. Немало сенаторов, у которых самих родственники были в плену у Ганнибала, были готовы проголосовать за помилование. Но выступление некого Тита Манилия Торквата, пожилого уже и авторитетного из-за своей «старинной суровости», положило конец как дебатам, так и надеждам военнопленных на… выкуп. В резких словах он обвинил их в предательстве военной присяги и в память о десятках тысяч погибших на поле брани с оружием в руках Торкват потребовал от сената проявить твердость, сохранить древний римский дух и не выкупать своих струсивших солдат из плена у пунов. На том и порешили, и это, несмотря на то, что у немалого числа сенаторов среди пленных был кто-то из родственников! Был в этом суровом решении и свой особый смысл: во-первых , не дать Одноглазому Пунийцу возможности пополнить свою войсковую казну, с которой у него, по слухам, были проблемы; во-вторых , поднять дисциплину в римской армии, не прибегая к жестокому правилу децимации – казни каждого 10-го в строю; и, наконец , показать всем италийским союзникам Рима свое нежелание вести переговоры с Ганнибалом, поскольку римляне уверены в победоносном для себя исходе столь неудачно складывавшейся войны! Впрочем, есть и другие версии с «выкупом пленных», возможно, более эффектные, холодящие кровь, но не столь показательные с точки зрения «отцовско-дедовской доблести» Древнего Рима. В то же время никто строго не спросил с Варрона за катастрофу под Каннами. Он сумел ловко отделаться тем, что был направлен командовать двумя «штрафными» римскими легионами, сформированными из спасшихся ( скорее бежавших! ) из-под Канн солдат, расквартированными в гарнизонах Сицилии. ( Прощение получили только офицеры, да и то потому, что из-за их недостатка в них была острая необходимость. ) Как принято говорить в таких случаях: «Закон, что дышло – как повернул, так и вышло»…

Рука мира, протянутая Ганнибалом, была гордо оттолкнута римлянами. Симптом зловещий: означавший, что Рим, руководствуясь древним правилом «одержавший победу не победитель, пока победы не признает побежденный», отказался считать войну проигранной. По всему выходило, что карфагенянину еще предстоит не раз сходиться в смертельной схватке с римскими легионами?!

И будет ли все так же благосклонна к нему «Капризная Девка» по имени «Фортуна», проще говоря, Госпожа Удача ?

… Между прочим, заключи Рим мир с Ганнибалом, он своими же руками лишал бы себя добытого в кровопролитных войнах многовекового господства в Италии. Переход власти на Апеннинском полуострове в руки Карфагена означал бы превращение Рима в город, подвластный его главному врагу. После Канн война для Рима из войны за власть над Западным Средиземноморьем стала войной за свободу и независимость. А это уже совсем иная война – война за Отечество, Священная война!..

Война продолжалась. Ганнибал плохо рассчитал: вместо мирных переговоров ( а после Канн он хотел только одного – мира! ) ему предстояло вновь готовиться к войне, а вот к этому он-то и не был готов. Он, видимо, просто не мог представить, как можно продолжать войну после гибели целой армии?!

После Канн для восстановления сил Рим нуждался прежде всего во времени, и он его получил в избытке.

Судьба готовила Ганнибалу еще одно испытание, вернее очередное испытание любовью. Немало великих полководцев – солдат до мозга костей, для которых война была единственным смыслом жизни– прошло через это самое трудное для них испытание. Большинство с честью выдержали этот «экзамен». Не стал исключением и Ганнибал.

…Предание гласит, что однажды, будучи в благодатной Апулии, пунийская армия встала на привал-постой в маленьком живописном прибрежном городке Салапия (Сальпия). Очень скоро конная разведка Махарбала принесла Ганнибалу неожиданную новость. Хозяйка окрестной виллы – некая Клодия, славившаяся по всей Апулии непревзойденной красотой, жаждет увидеть знаменитого полководца у себя в гостях: выпить за знакомство бокал уже тогда славившегося по всей Италии охлажденного фалернского. Судя по всему, ей – известной покорительнице мужских сердец – не терпелось опробовать свои чары на столь известном мужчине, по слухам не замеченном ни в одной любовной истории, более того, якобы и вовсе чуравшемся женщин…

После трагической гибели самозабвенно любившей его иберийской красотки-чертовки Имильки Ганнибал не знал женщин. Или, по крайней мере, нам ничего об этом не известно. Но сейчас после грандиозной победы под Каннами у него – обычно осторожного и крайне рассудочного человека – закружилась голова от блестящих успехов, ему стало казаться, что еще чуть-чуть и он сможет вершить судьбу Рима! Тем более, если первая красавица богатой на прекрасных женщин Апулии с нетерпением ждет его визита. И он поскакал к ней на встречу. Как потом оказалось, на встречу очередному повороту своей судьбы…

И действительно на мраморных ступенях роскошной виллы стояла… роскошная женщина – женщина необычайной красоты!

Крупные соски ее дивных грудей призывно выпирали из-под полупрозрачной воздушной накидки (столы). Сам бюст так круто вздымался под столой, что мягкая ткань опускалась, касаясь тела только у пояса. Стройная фигура, прекрасные плечи, достойные олимпийских богинь, словно выточенные из слоновой кости, маленькие, как у ребенка, белоснежные руки, гибкий, как лоза, стан, крутые, словно предназначенные для неоднократного материнства, бедра – все свидетельствовало о том, что перед великим полководцем была истинная дочь Италии. Божественно-правильные черты лица (высокий лоб, густые стреловидной формы брови, идеально правильной формы, прямой и тонкий носик, маленький рот, полные, изящно изогнутые чувственные губы на которых, казалось, горело желание страстных поцелуев, большие волоокие карие глаза с расширенными от «белладонны» зрачками, выразительно-изящный подбородок), вытянутая шея, плавно изгибавшаяся под гордой головой, увенчанной роскошной гривой каштаново-рыжеватых, слегка вьющихся волос, – все в этой женщине дышало неизъяснимым очарованием и какой-то совершенно особой, неотразимой сексуальностью.