Грег Кинг - Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Когда они вошли, дочь директора ландтага сделала Софии реверанс и, смущаясь, протянула ей букет роз; несмотря на недавний ужасный инцидент, герцогиня улыбнулась, наклонилась и погладила девочку по щеке. Они еще минуту побыли вместе, простояв в восьмиугольном холле, украшенном мавританскими аркадами, а потом разошлись. София прошла по белой мраморной лестнице на второй этаж, на приватную встречу с женами местных чиновников-мусульман, в то время как Франц Фердинанд составил телеграмму для своего дяди, в которой он сообщал о неудавшемся покушении. Один из очевидцев событий позднее вспоминал: «Мы не могли оторвать глаз от эрцгерцога, но это был не тот взгляд, с которым вы смотрите на главного человека в дворцовом спектакле королевского двора. Мы не могли думать о нем как о королевской особе, что было невероятно странно. Его походка была довольно гротескной, он высоко поднимал ноги, словно бы шел «гусиным шагом». Полагаю, он пытался показать, что ему не страшно. Я скажу вам, что это было совершенно не похоже на официальный прием. Разговаривая с военным губернатором Потиореком, он шутил над ним, поддевая недостаточностью принятых мер для обеспечения безопасности. И мы все молчали. Молчали не потому, что он так нас впечатлял, он не был для нас воплощением образа боснийского героя. Но мы все чувствовали себя очень неловко, когда он уходил, потому что знали, что он будет убит. Это было не конкретное знание, но твердое ощущение. Если одному человеку не удалось бросить в него бомбу, то потом бросит еще один, и в конце концов у кого-нибудь это получится».

Звонок из гарнизонного госпиталя принес новость, что раны Мерицци только поверхностные и легко излечимые. Франц Фердинанд спросил, был ли арестован человек, бросавший бомбу; услышав ответ, он резко заметил: «Обратите внимание! Вместо обычного наказания простого исполнителя они раструбят о нем на всю Австрию и, возможно, даже дадут ему медаль!» Разговор перешел на оставшиеся пункты программы визита. Узкие и заполненные людьми улицы, по которым им предстояло проехать, могли легко скрывать очередного потенциального убийцу, волновался Франц Фердинанд. «Вы думаете, что других попыток покушения на меня сегодня не будет?» — спросил он Потиорека. Но губернатор провинции сохранял полную уверенность. «Вы можете ехать совершенно спокойно, — ответил он. — Я беру на себя полную ответственность».

Такой ответ не удовлетворил Румерскирха и Бардольфа, и они продолжили наседать на Потиорека: «Вам не кажется, что в Сараево полным-полно убийц?» Потиорек гневно отрицал. Но в конце концов он с неохотой согласился, что первоначальный план должен был быть изменен. Посещение Государственного музея должно быть отменено; поступая таким образом, они «накажут» жителей Сараево и лишат их возможности лицезреть императорскую чету, утверждал Потиорек, но продолжал настаивать на том, что обед в Конаке, его официальной резиденции, не должен отменяться. Франца Фердинанда не заботили такие тонкости, и, несмотря на возражения Потиорека, он принял решение навестить сначала в госпитале Мерицци. «Этот человек мой офицер! — кричал эрцгерцог. — Он пролил свою кровь за меня! И уж будьте добры понять это!»

Румерскирх спросил, есть ли возможность добраться до госпиталя, минуя многолюдные городские улицы. Потиорек утверждал, что самый безопасный и короткий маршрут будет пролегать обратно по набережной Аппеля, хотя в действительности этот путь лишь продлевал путешествие и включал дополнительные улицы. Предложение было самоубийственным: маршрут Потиорека направлял эрцгерцога и Софию по той же многолюдной улице, где была уже ранее брошена бомба; если заговор действительно существовал, то потенциальные убийцы могли по-прежнему находиться на этой дороге. Румерскирх задал вопрос: не было бы более разумным остаться в мэрии до тех пор, пока солдаты городского гарнизона не расположатся вдоль улицы, чтобы усилить защиту эрцгерцога и его жены? Но Потиорек возразил: у солдат нет соответствующей формы, чтобы исполнить роль почетного караула на городских улицах. Это был нонсенс: ничто не мешало Потиореку вывести на улицы солдат и обеспечить безопасность Франца Фердинанда и Софии. Раздраженный Румерскирх тогда предложил, что, если не могут быть выведены войска, тогда полиция могла бы расчистить улицы, но Потиорек снова отказался.

Эрцгерцог мог бы настоять на своем; вместо этого он решил проявить дипломатичность. Бардольф обсудил изменение маршрута с начальником полиции Эдмундом Герде. Тот также неоднократно предупреждал Потиорека об опасности, но получал в ответ только насмешки и угрозы увольнения. Согласно новому плану кортеж должен был быстро проехать по набережной Аппеля к госпиталю. Бардольф просил Герде учесть внесенные изменения и информировать о них водителей. Начальник полиции лишь рассеянно кивнул в ответ и пробормотал: «Да, конечно». Но все произошедшее, по-видимому, настолько потрясло его, что он просто забыл это сделать.

Франц Фердинанд продолжал беспокоиться, и не без оснований. «Возможно, мы получим сегодня еще бомбы», — мрачно заметил эрцгерцог. Безопасность Софии была его главной заботой. Он попросил Морсея отвезти Софию сразу в Конак или в Илидж. Но когда Морсей предложил это Софии, она отказалась. «Пока эрцгерцог будет сегодня появляться в общественных местах, я не оставлю его», — ответила она. Когда они собрались уезжать, эрцгерцог снова попытался уговорить ее, предлагал Софии хотя бы поехать на другом автомобиле. Но его супруга была непреклонна: «Нет, Франци, я буду с тобой».

Гаврило Принцип (1894–1918)

В 10.45 Франц Фердинанд и София вышли из ратуши к поджидающему их кортежу. Граф Харрах помог Софии сесть в машину, Франц Фердинанд сел рядом с ней. Граф встал на подножку автомобиля со стороны эрцгерцога. Он считал, что, если нападение будет снова со стороны набережной, он сможет таким образом защитить его, закрыв своим телом. Автомобили тронулись в обратной путь вниз по набережной Аппеля. Когда они проезжали мимо Грабеча, он снова ничего не сделал.

Фотограф запечатлел этот момент несколько секунд спустя, когда машина с Францем Фердинандом и Софией миновала точку, где плавно изогнутый Латинский мост пересекал Миляцку. Толпа на набережной была уже заметно меньше, когда автомобиль повернул на улицу Франца Иосифа с аляповатой рекламой, изображавшей двенадцатифутовую бутылку вина на углу дома над магазином Moritz Schiller’s Delicatessen. Позади фотографа с камерой стоял Гаврило Принцип.

Последние полчаса Принцип провел, мрачно прогуливаясь по набережной рядом с магазином Moritz Schiller’s Delicatessen. Согласно заявленному плану визита, эрцгерцог должен был проехать здесь, направляясь к Национальному музею, но Принцип был уверен, что после случившегося происшествия маршрут движения будет изменен. Он был потрясен, когда увидел, как первый автомобиль свернул с набережной и прошел прямо перед ним; вторым автомобилем управлял Лойка и, не зная изменения, внесенного в план движения, просто повернул вслед за первым автомобилем. Возможно, даже эта ошибка не привела бы к трагическим последствиям, если бы не вмешался снова Потиорек. Когда автомобиль повернул, он закричал: «Стойте! Это неправильный путь! Мы должны ехать по набережной Аппеля!»