Грег Кинг - Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Но нацистов, знавших, что настоящие симпатии Фридриха Ностиц-Ринека принадлежат его семье и Чехии, обмануть не удалось. Теперь Мария-Тереза была бедной беженкой, живущей в семье графа Фридриха Шаффготша в замке Коппитц, в Верхней Силезии, где она работала на местном предприятии по выращиванию овощей. Шаффготш взял ее и ее маленького сына из жалости; Мария-Тереза, используя связи графа, обратилась к Генриху Кальтенбруннеру, главе нацистской Службы безопасности и полиции, с просьбой о помиловании ее мужа. Кальтенбруннер, в свою очередь, посоветовал ей обратиться напрямую к одиозному Генриху Гиммлеру. Считая это безнадежным делом, она тем не менее написала ему страстное письмо, в котором умоляла спасти ее больного мужа. Она не ожидала в ответ ничего, кроме отказа, и была потрясена, когда в начале апреля 1943 г. Кальтенбруннер сообщил, что ее усилия увенчались успехом. Демонстрируя редчайший случай своего сострадания, Гиммлер лично распорядился выпустить ее мужа: он сделал это, рискуя и скрыв свое решение от Гитлера.

Мария-Тереза бросилась в Вену и 11 апреля, после пяти лет разлуки, со слезами на глазах встретила своего мужа, сходящего с поезда. «Я едва узнала его, — признавалась она, — таким он был истощавшим от голода». Освобождение, как и в случае с Максом, было условно-досрочным. Каждую неделю он должен был являться в штаб-квартиру гестапо в Вене и каждый раз не мог быть уверенным в том, не арестуют ли его снова по какому-нибудь вымышленному обвинению. Шестьдесят месяцев тюремного заключения сильно подорвали здоровье Эрнста, но нацисты приказали, чтобы он устроился на работу. После стольких лет, проведенных за колючей проволокой, его тянуло к природе, и он решил, что мог бы устроиться на должность управляющего каким-нибудь лесным хозяйством. Он даже связался с несколькими аристократами, крупными землевладельцами; все они были готовы предоставить ему место, но нацисты наложили вето на эту идею. Они спрашивали, как мог он, бывший заключенный, рассчитывать, что сможет комфортно жить, работая у какого-нибудь аристократа? Эрнст всегда был самым чувствительным из всех детей Франца Фердинанда и Софии, и этот отказ поверг его в депрессию. Увеличение числа воздушных налетов на Вену только усиливало его беспокойство. 1 марта 1944 г. у Марии-Терезы родился второй ребенок, которого они назвали Эрнстом. Старший Эрнст осмелился на непростое решение: желая уберечь свою семью, он отправил их к родственникам. Шли последние месяцы войны, и в армии каждый человек был на вес золота. Несмотря на свое хрупкое здоровье и все более слабеющее сердце, Эрнст был вынужден надеть нацистскую форму и начать военную подготовку, чтобы принять участие в решающих сражениях против армий союзников.

К счастью, удача повернулась к нему лицом и он был демобилизован, так и не приняв участия в военных действиях, но ему пришлось застать последние и самые отчаянные налеты авиации. Однажды ночью, когда супруги спасались от бомбежки, забившись в темном углу дома, бомба взорвалась прямо над ними. Комнату наполнило дымом, но Максу удалось вытащить жену и они укрылись в соседнем здании. Затем в Вену пришли советские войска и освободили город. Как вспоминала Мария-Тереза, русские солдаты ограбили их квартиру и унесли те немногие вещи, что у них еще оставались. Эрнст и его жена провели две недели в случайных убежищах, оставаясь в той одежде, что на них была, пока они не смогли наконец вернуться в свои апартаменты. И даже тогда нельзя было рассчитывать на безопасность: однажды в их дом пришли советские солдаты, которые требовали еды и жилья и держали пистолеты, нацеленные им в голову, до тех пор пока они не отдали им свой старый сломанный патефон.

В Артштеттене Макс также столкнулся с приходом русских. 8 мая 1945 г., в день окончания войны, в Артштеттен ворвались солдаты Красной Армии. Они заняли замок, расположившись в его комнатах, и забрали немногие остававшиеся там ценности. Коммунисты заменили нацистов. Никто не знал, чего ждать дальше: Советы, безжалостные и жаждущие мести, прокатились по Европе, заслужив дурную репутацию своей жестокостью, насилием и убийствами. Герцог Макс Гогенберг, сын возможного императора Австрии, был отличным призом для Красной армии. Когда несколько дней спустя в замок прибыли несколько высокопоставленных советских офицеров, Макс был уверен, что его расстреляют. Вместо этого эти люди были полны восхищения. «Они хорошо знали, кто мой отец, а также были прекрасно осведомлены о его прошлом и концентрационном лагере», — рассказывал его сын, герцог Георг. После выражения своего восхищения они сказали пораженному Максу, что ему присвоено звание майора советской оккупационной армии, и дали ему повязку, на которой этот титул был написан кириллицей. Эту повязку следовало носить для избегания любых конфликтов с советскими солдатами. «Мой отец, — комментировал это событие герцог Георг, — был единственным герцогом в мире, которому Красная армия присвоила звание майора». Новое звание шло рука об руку с новым назначением: Советы поставили Макса мэром области Артштеттен.

Война закончилась, но Австрия все еще оставалась местом хаотической неопределенности. После того как перенесенные тяготы остались позади, Максу и Эрнсту удалось наконец связаться с их сестрой Софией и узнать о постигшей ее трагедии. В гитлеровскую армию были призваны и приняли участие в боях против союзников двое ее старших сыновей, Франц и Эрвейн. В феврале 1945 г. из Берлина пришло сообщение, что двадцатидвухлетний Франц погиб в боях в Восточной Пруссии. Незадолго до окончания войны ей удалось узнать, что ее сын Эрвейн также был отправлен на Восточный фронт, но от него не поступало никаких известий. В течение 1945 и 1946 гг. она посылала отчаянные запросы, которые так и остались без ответа. Эрвейн, сказала София своим братьям, пропал без вести.

В послевоенный период чешское правительство Эдварда Бенеша изгнало из страны всех представителей немецкой аристократии. В официальных документах София снова ошибочно именовалась Габсбургом, а ее с мужем имущество и недвижимость были экспроприированы. Это был кошмар, повторяющий события Конопишта. Софию беспокоило, что могло случиться с ее семьей, особенно после того, как они стали ложно представляться членами австрийской императорской семьи. София хорошо помнила Конопишт и то, как они лишились всего; в этот раз они собрали несколько сумок, которые могли унести с собой, но не с одеждой, а с бесценными фамильными фотоальбомами и письмами. 2 апреля 1946 г. она, ее муж и двое их младших детей, Алоис и София, погрузились в кузов грузовика и отправились через границу вместе с сотнями других вынужденных беженцев.