Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

«По моему мнению, – заключил Д. П. Косоротов, – Гр. Распутин был убит выстрелом из револьвера. Одна пуля была извлечена; другие же выстрелы сделаны на близком расстоянии, и пули прошли навылет, так что нельзя дать заключения о том, сколько человек стреляло» 411.

Известная версия, согласно которой при погружении в воду Распутин был еще жив (точнее, агонизировал), данными экспертизы не подтверждается: «Грудные органы были целы и исследовались поверхностно: но никаких следов смерти от утопления не было. Легкие не были вздуты, и в дыхательных путях не было ни воды, ни пенистой жидкости… В воду Распутин был брошен уже мертвым» 412. О том, что «в воду бросили уже мертвое тело», говорится и в другом источнике, детально описывающем протокол патолого-анатомического вскрытия 413.

Когда вскрытие закончилось, приехали дочери Распутина, а также А. Лаптинская и А. Вырубова, которая принесла последнее покрывало для Нашего Друга. По просьбе Александры Федоровны Лаптинская обмыла мертвое тело Распутина и умастила его раны благовониями. Вернувшись после ночи, проведенной возле покойника, она рассказала о том, что «тело старца страшно изуродовано, с невероятной дикостью. Не только лицо, но и мошонка превратились в жидкую массу» 414. Лаптинская вложила в мертвые руки Распутина письмо Александры Федоровны: «Мой дорогой мученик, дай мне твое благословение, чтобы оно постоянно сопровождало меня на скорбном пути, который мне остается пройти здесь, на земле. И вспоминай о нас на небесах в твоих святых молитвах. Александра» 415.

20 декабря государыня и Анна Вырубова пришли помолиться над прахом, «который они покрыли цветами, иконами и причитаниями» 416. Великий князь Андрей Владимирович в своих дневниках отмечает, что, по его сведениям, «Аликс действительно ночью приезжала в Чесменскую богадельню посмотреть на труп Распутина, одетая сестрой милосердия» 417.

Отпел Григория по собственной инициативе епископ Исидор (Колоколов) 418.

Царица потребовала себе в качестве реликвии окровавленную сорочку «мученика Григория», для того чтобы хранить ее как реликвию, «как палладиум, от которого зависит участь династии» 419.

Гроб был перевезен в Царское Село и поставлен в Федоровском соборе. Похоронили Распутина в Царском Селе, в недостроенной Серафимовской часовне, возводившейся на деньги Вырубовой. Яму к 3.15 ночи вырыли солдаты воздушной обороны под командованием полковника Мальцева. 21 декабря в 8.30 утра к могиле подошел придворный архиерей отец Ал. Васильев, в 8.40 – Вырубова, а в 8.45 – царская семья, но без наследника 420.

На процедуру прощания со «старцем» не были допущены не только его поклонницы и поклонники, но даже жена и дети 421. «Дмитрий (сын Распутина. – А. К., Д. К. ) спросил о самих похоронах, – сконфуженно вспоминает Матрена, – я ничего не могла ему ответить, так как царская чета запретила присутствовать на них, опасаясь неприятностей для нас» 422.

Дело, конечно, было не в избытке высочайшей предусмотрительности и заботы о родных и близких Григория. При всей несомненности преклонения, обожания и благоговения, которое испытывала царская чета, и в первую очередь Александра Федоровна, по отношению к Нашему Другу, он – по умолчанию – являлся такой же точно «одушевленной государевой собственностью», каковой в сознании царей был и весь русский народ.

«Хозяин земли Русской» и «Хозяйка земли Русской» – так, по-помещичьи простодушно, определили свою профессиональную принадлежность Николай и Александра Романовы во время всеобщей переписи населения 1897 года.

И сколько бы ни стремились члены семьи последнего русского императора слиться душой и телом с «простым народом», приникнуть сердцем к «истинному» православно-русскому сокровению, в душе они – как и прочие российские аристократы – оставались традиционными крепостниками-душевладельцами. Даже в самой смелой спиритической медитации им не суждено было постичь, что у мужиков и баб есть такое же точно, как и у господ, право на свободную и достойную частную жизнь.

Распутин с самого начала прекрасно это понимал. Именно поэтому, вероятно, ему и удавалось на протяжении десяти с лишним лет успешно играть со своими покровителями в экзистенциальные «кошки-мышки»: «…и восчувствовал я, что хотя и позолотилась моя судьба, но что-то подломилась. <���…> Понял я, что моей мужицкой свободе конец пришел. Что будут они все со мной в мужичка играть, а что мне их, господ, их хитрости постигнуть надо, а не то мне скоро – крышка, капут…» 423

На похоронах Распутина смогли присутствовать лишь А. Лаптинская, подруга царицы Юлия Ден, митрополит Питирим, А. Д. Протопопов, полковник Д. Н. Ломан – помощник коменданта императорских дворцов, строитель Федоровского собора и личный секретарь Александры Федоровны, пользующийся, как считал М. Палеолог, ее полным доверием, а также артиллерийский полковник, староста Государева Федоровского собора Мальцев, которому была вверена воздушная защита Царского Села. Панихида продолжалась всего пятнадцать минут.

После отречения Николая II от престола началось немедленное изгнание со всех постов ставленников Распутина. Многие из них – в частности, А. Д. Протопопов – угодили под арест в первые же дни Февральской революции. По этой причине они не смогли впоследствии своевременно бежать из Петрограда и оказались в числе первых жертв «красного террора»…

Временное правительство активно боролось не только с распутинскими протеже, но и лично со «старцем», несмотря на то что прах его на протяжении уже двух с половиной месяцев покоился в фундаменте недостроенной Серафимовской часовни.

По указанию «заложника демократии» в первом составе Временного правительства – министра юстиции А. Ф. Керенского, – согласованному с новым комендантом Царского Села подполковником В. М. Мацневым, командир батареи по охране царской резиденции капитан Климов с солдатами 9 марта разыскал могилу Распутина.

Гроб был поднят. Капитан Климов отверткой пробил крышку 424, чтобы «убедиться в том, что найденный в гробу покойник есть именно Григорий Распутин» 425. Обнаружилось, что в отверстие от пули на лбу покойному вставлена вата. Из гроба извлекли маленькую икону с подписями: «Александра, Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия». Икона эта была подарена Распутину еще при жизни, и Акилина Лаптинская, которая не только обмывала, но и одевала Распутина, по собственной инициативе положила ее в гроб.

Александра Федоровна через начальника охраны полковника Кобылинского обратилась к Керенскому с просьбой защитить тело от надругательства. Председатель Временного правительства, как пишет Э. Радзинский, велел тайно вывезти труп Распутина и захоронить 426.