Марк Солонин - Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Потери: 1 ранен, 2 убитых, пропавших без вести нет.

42-й противотанковый батальон

КП дивизиона, 01.00 23.06.41

…1-я рота противотанкового дивизиона (12 орудий; скорее всего, это были 37-мм «колотушки», но не исключено и наличие нескольких единиц 50-мм пушек. — М.С. ) была подчинена 25-му танковому полку и подбила во второй половине дня 17 танков восточнее Алитуса. 2-я рота дивизиона была резервом группы Бойнeбурга без каких-либо боевых действий. 3-я рота дивизиона принимала участие в боях группы Бойнeбурга до Кальварии и затем в группе Ротeнбурга (т. е. совместно с танковым полком. — М.С .) до Алитуса, при этом 1-й взвод в получасовом бою атаковал значительно более сильное русское подразделение, отбил у противника 6 машин и взял 9 пленных.

Потери: лейтенант Флониг (неразборчиво) , 2 унтер-офицера ранено». [365]

Конечно, приведенные в боевых донесениях цифры потерь за прошедший день обычно неполны (неизбежное запаздывание информации). Более точными следует признать сведения о воинских захоронениях. На участке примерно в 1 км к востоку от Канюкайского моста похоронено 23 военнослужащих вермахта: 4 из разведбата 7-й танковой дивизии, 1 сапер и 18 из 25-го танкового полка дивизии. [348]С учетом таких потерь личного состава цифра в 11 потерянных танков отнюдь не представляется «заниженной», скорее наоборот — в общий перечень были, вероятно, включены подбитые и временно поврежденные машины, включая выходы из строя по техническим причинам (что для чешских танков в тяжелых дорожных условиях было достаточно распространенным явлением).

Еще одним, хотя и косвенным, способом оценить достоверность сообщения о потере 11 танков в бою у Алитуса является анализ динамики и хронологии потерь 7-й тд в первый месяц войны. В донесении штаба 3-й ТГр от 7 июля безвозвратные потери 7-й тд на 30 июня (т. е. уже после завершения сражения за Минск) составляют всего 25 танков (в том числе 4 Pz-IV, т. е. приходится предположить, что или дивизия не потеряла в боях 23–30 июня ни одной «четверки», или же донесение о потерях в бою у Алитуса включало и поврежденные, пригодные для ремонта танки). [366]Три недели спустя, к 21 июля, безвозвратные потери танков дивизии составили (без учета потерь «двоек») 46 единиц, в. т. ч. 5 Pz-IV. [367]В среднем 7-я танковая дивизия вермахта в первый месяц войны безвозвратно теряла 1,5–2 танка в день, и на этом фоне становится понятным, почему «сражение у Алитуса» вошло в сводку Танковой группы и было направлено еще выше, в штаб Группы армий «Центр».

Потери советских танков у Алитуса в ЖБД 3-й ТГр оценены в 70 единиц, цифра эта зачеркнута, и в следующей фразе она увеличивается до 80. [353]Вот только где и как были потеряны эти танки, и не нужны ли кавычки у слова «потеряны»? Аушротас в своих мемуарах пишет про 30 советских танков, застывших на поле боя у Канюкайского моста. Да, память может подвести человека, но и сведения о воинских захоронениях названную цифру косвенно подтверждают: на местности примерно в 1 км от берега остались захоронения 39 красноармейцев. Тут, однако, надо еще учесть, что по рассказам местных жителей, принимавших участие в погребении советских солдат, из некоторых сгоревших танков извлекались лишь обугленные останки, и они хоронились непосредственно возле танков; эти безымянные могилы впоследствии не были учтены при переписи воинских захоронений. [348]В любом случае, наблюдается определенное сходство в печальной пропорции потерь танков и танкистов (11 и 18 у немцев, 30 и более 39 на советской стороне).

С некоторыми натяжками можно допустить, что в бою у Канюкай были потеряно не 30, а 35, 40, 45 советских танков. Куда же делись остальные? В районе Муйжеленай стояли обгоревшие остовы 4–5 танков, попавших под удар немецкой авиации. До отметки в 80 единиц еще очень далеко. Самое простое и правдоподобное предположение состоит, на мой взгляд, в том, что в районе Алитуса и его окрестностях немцы реально обнаружили 80 советских танков и с чистой совестью объединили в общей сумме подбитые в бою и брошенные без боя танки; да и в конце концов, разве брошенный танк противника не является законным трофеем?

Была ли использована главная ударная сила 5-я тд, 50 танков Т-34? Основанием для отрицательного ответа на такой вопрос может служить не только конечный результат боя (трудно представить себя ситуацию, когда встреча Т-34 с легкими «чехами» могла бы закончиться так), но и отсутствие каких-либо упоминаний о новом, неизвестном типе советского танка в документах вермахта. Ни в ЖБД 3-й ТГр, ни в документах 7-й танковой дивизии и ее подразделений (включая, что весьма показательно, донесения противотанкового батальона!) нет ни слова про появление на поле боя незнакомого танка противника. На известных фотографиях подбитых у Канюкайского моста танков Т-34 не видно.

Что же касается процитированных выше воспоминаний Аушротаса (« около 30 советских Т-34 или похожего типа танков» ), то, скорее всего, за Т-34 он принял танки весьма похожего внешне типа, а именно БТ-7 (основной по численности танк в 5-й тд). То, что сразу же бросается в глаза стороннему наблюдателю — сильное смещение башни в носовую часть танка, большие, «на всю гусеницу» катки, наклонные листы корпуса, коническая форма башни — у этих танков весьма схожи; для того, чтобы отличить БТ-7 от Т-34, надо смотреть внимательно, да еще и знать, на что смотреть. Не будем забывать и о том, что на третий день войны Аушротас представлял себе внешний вид «тридцатьчетверки» гораздо хуже, чем любой современный школьник, сотни раз видевший этот танк в кино, в парке, в книжке, на открытке ко Дню Победы…

Как бы то ни было, но даже после потери 80 танков на вооружении 5-й танковой дивизии должно было оставаться еще порядка 170 танков. По количеству это больше, чем было в любой из танковых дивизий 1-й ТГр вермахта, по качеству (с учетом наличия несколько десятков Т-34) — значительно лучше. Однако боевой путь 5-й тд, столь успешно начатый в дни Великого Освободительного похода, столкновением с немецкими танками у Алитуса закончился. Да, формально дивизия еще числилась в перечнях боевого состава, но организованного и боеспособного соединения уже не существовало. В Журнале боевых действий Северо-Западного фронта об этом сказано вполне откровенно: «Части 5 тд, бомбардированные неоднократно с воздуха, приняли бой [против] мото-мехчастей противника, потерпев поражение, начали неорганизованный отход из района Алитус на Каунас и Вильно». [368]

От Алитуса на Вильнюс немецкие танковые дивизии прошли двумя маршрутами: 20-я тд двигалась по проселочной дороге через Онушкис, Рудишкес, обходя с северо-запада непроходимый лесной массив (Пуща Рудничка), лежащий к югу от Вильнюса; 7-я тд пошла строго на восток, через Даугай, Валькининкай, выходя через лесной массив на т. н. «тракт Пилсудского» (дорога Гродно, Эйшишкес, Вильнюс). К вечеру 23 июня обе дивизии вышли к пригородам Вильнюса, пройдя за день порядка 70–80 км — факт, однозначно свидетельствующий об отсутствии организованного сопротивления. В то же время, насколько можно судить по ЖБД 3-й ТГр, на каждом из маршрутов произошли столкновения с разрозненными остатками 5-й танковой дивизии: