Владимир Хрусталев - Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

Думаю, ты не сердишься, что я телеграфировала насчет Питирима, но ему очень хотелось повидаться с тобой без помехи (здесь тебе все некогда) и рассказать тебе обо всех проектах и улучшениях, какие он хотел бы сделать. <���…>

Вот и солнышко выглянуло ради нашего Друга. Это в самом деле прелестно, для Него так и надо было! <���…>

Ты прав относительно Шт. и “удара грома”». (Переписка Николая и Александры Романовых. 1915–1916 гг. М.; Л., 1925. Т. IV; Платонов О.А. Николай Второй в секретной переписке. М., 2005. С. 376–377.)

В связи с возрастающей дороговизной во время войны возникало недовольство в народе, и временами вспыхивали забастовки. Стоит отметить, что квалифицированный промышленный рабочий Петербурга (Обуховский, Балтийский, Путиловский и другие заводы) накануне Первой мировой войны получал заработную плату в размере около 100 руб. в месяц при наличии в магазинах практически всех продуктов питания и промышленных товаров. Если учесть, что корова в то время стоила от 5 до 7 руб., то названная сумма не представляется слишком малой и эти рабочие тогда жили достаточно хорошо. Однако постепенно продовольственный кризис все заметнее отражался на благополучии народных масс в Петрограде.

Императрица Александра Федоровна получила от Григория Распутина 10 января 1916 г. ответную телеграмму, которую она переписала в свою записную книжку: «Невысказанно обрадован, свет Божий светит над вами, не убоимся ничтожества». (ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 323. Л. 24.)

Жандармский генерал-майор А.И. Спиридович позднее писал в эмигрантских воспоминаниях по поводу именин Г.Е. Распутина: «Находясь в Петрограде, я встретился с нужными мне людьми. В общественно-политических кругах, в редакциях газет много говорили о том, как отпраздновал Старец свой день Ангела. В день своего Ангела, 10 января, рано утром Распутин в сопровождении двух охранявших его агентов отправился в церковь. Долго и истово молился. По возвращении домой его встретил Комиссаров и от имени Хвостова и Белецкого вручил ему ценные подарки для него и для семьи. Вручил и деньги. Распутин был очень доволен. Принесли поздравительную телеграмму из дворца. Обрадовавшись, Старец тут же отправил в Царское Село телеграмму: “Несказанно обрадован. Свет Божий светит над нами. Не убоимся ничтожества”.

Еще больная, Вырубова поздравила его по телефону. Хотя Распутин требовал, чтобы приехала, она не приехала. Еще со вчерашнего вечера в квартиру то и дело приносили подарки от разных лиц: мебель, картины, серебро, посуду, цветы, ящики вина, пироги, кренделя, торты. Пачками поступали письма и телеграммы. Многие лица разного положения являлись поздравить лично. Дарили деньги и ценные вещи. Более близких приглашали в столовую. Там с полудня за обильно уставленным всякими яствами и винами столом шло угощение. Пили много. К вечеру сам именинник валился с ног. Его увели и уложили спать. Вечером один из рестораторов прислал полный ужин на много персон. К ужину были приглашены только близкие друзья.

Ужин вскоре перешел в попойку. Явился хор цыган поздравить именинника. Началась музыка, песни, танцы. Пустились в пляс, протрезвившийся и вновь начавший пить именинник. Веселье шло по нарастанию и скоро перешло в оргию. Цыгане, улучив минуту, уехали. Напились и мужчины, и дамы. Несколько дам заночевали у Старца.

Утром на следующий день все время звонил телефон. Явились мужья заночевавших у Старца жен. Все грозило перерасти в колоссальный скандал. Мужья требовали впустить их в спальную. Пока домашние уговаривали мужей, уверяя их, что дамы уехали от них еще вчера вечером, дам выводили черным ходом. Затем также увели и Распутина. Уже после этого Акилина разрешила мужьям лично убедиться, что в квартире их жен нет.

Распутин, проспавшись и опохмелившись, послал Вырубовой с именин бутылку мадеры, цветы и фрукты. Вырубова рассказала царице, как трогательно прошли у Старца именины, дома, среди родных и близких, как именинник был счастлив тем, что Их Величества не побоялись поздравить его открыто телеграммой, как он был дома весел и очарователен.

А простые люди оплевывались, вспоминая, как вела себя на именинах “интеллигенция”. Знали правду Белецкий и Хвостов, но не в их интересах было рассказывать об этом.

К этому времени Распутин втайне от Белецкого и Хвостова тесно сошелся с бывшим чиновником департамента полиции сотрудником “Нового” и “Вечернего времени” Манасевичем-Мануйловым». ( Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 260–262.)

Приближенная к Царской семье Юлия Александровна Ден писала по поводу Распутина в своих воспоминаниях следующее: «По моему убеждению – а я говорю с полной откровенностью, – Распутин был, сам того не ведая, орудием в руках революционеров. Если бы в период с 1910 по 1916 год был жив Иоанн Кронштадтский, то из него бы сделали второго Распутина. Революционерам надо было найти какое-то лицо, чье имя можно было бы связать с именем императрицы, – имя, связь которого с царской семьей подорвала бы престиж Их Величеств среди высших слоев общества и в то же время скомпрометировало бы и свело на нет преклонение перед царским именем класса крестьян. Один из членов Государственной Думы как-то прервал оратора-революционера, громившего Распутина, такими словами:

– Если вы так настроены против Распутина, то почему же вы его не убьете?

И получил поразительный, но правдивый ответ:

– Убить Распутина! Да пусть бы он жил вечно! В нем наше спасение!

На положение Распутина смотрели по-разному. Одна часть общества относилась к нему как к провидцу. Не сомневаюсь, что это был в определенной мере патологический интерес. Другие видели в нем как бы «учителя», придавая ему некое мистическое значение. Третьи заискивали перед ним корысти ради, рассчитывая с его помощью приобрести влияние на Ее Величество. Стыдно должно было быть не Распутину, а тем, кто использовал его в собственных эгоистических целях». ( Ден Л. Подлинная царица: Воспоминания; Воррес Й. Последняя великая княгиня: Воспоминания. М., 1998. С. 60.)

Императрица писала письма супругу каждый день, не считая многочисленных телеграмм. В письме от 11 января она сообщала:

«Мой родной, милый!

Наконец ясный день, 2 градуса мороза, и славно светит солнышко. Как жаль, что у тебя такая “подлая” погода! Нравится ли тебе английский генерал? Вероятно, он послан к тебе от армии, чтобы приветствовать тебя как фельдмаршала? Но ты ничего не можешь дать Джорджи взамен, так как он не командует, а такие титулы ведь не игрушка.

Я не совсем понимаю, что такое произошло в Черногории: говорят, будто король и Петро уехали через Бриндизи в Лион, где он встретится с женой и двумя младшими дочерьми, а Мирко остался, чтобы присоединиться к черногорским, сербским и албанским войскам. Только теперь Италия высадила в Албании 70 000 человек – это для них плохая игра! Но если король сдался, то как же его войско? Где Ютта и Данило? Почему его пропускают во Францию? Все это мне совершенно непонятно.