Валентин Рунов - Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах

После первой неудачи русских войск, отчасти по его вине, а еще более чужой, Павел Карлович пал духом. Его угнетали и приводили в бешенство умело распространяемые слухи, будто Ренненкампф предал Самсонова. Поэтому весной 1915 года по настоянию генерала Ренненкампфа было назначено расследование пpичин разгрома 2-й армии. Его проведение было возложено на генерал-адъютанта Баранова. Результаты были представлены государю. «Мне кажется, – писал князь Орлов, – что отчет генерал-адъютанта Баранова относительно генерал-адъютанта Ренненкампфа не очень удачно составлен, то есть немного легкомысленно и, кроме того, в нем чувствуется как бы рука Сухомлинова, который во что бы то ни стало хотел его потопить; по крайней мере на меня этот отчет производит впечатление, что у Баранова сложилось недостаточно ясное понятие о деле».

Павел Карлович искал возможность реабилитации, хотел вновь вернуться в строй. По личной просьбе его принял военный министр А.А. Поливанов, который в ходе беседы недвусмысленно дал понять, что поручать или не поручать ему вновь командование войсками зависит, конечно же, от решения Ставки. При этом он сказал, что его личное мнение таково, что «доверие к нему войск и общества потеряно».

Вскоре Алексея Андреевича попросили высказать свое мнение о дальнейшем порядке службы генерал-адъютанта Ренненкампфа. В ответе от 11 июля 1915 года он писал следующее: «Генерал-адъютант фон Ренненкампф обладает большой энергией при крайне ограниченных военных дарованиях и при отсутствии хорошего нравственного воспитания. Качества эти проявились в нем с большей очевидностью по мере расширения на служебном поприще его прав и обязанностей.

…Наступившая война вывела генерал-адъютанта фон Ренненкампфа на широкую деятельность командующего армией. В первое время великолепная гвардейская кавалерия, которую он расходовал без соответствия в силах над оборонявшимся противником, дала ему возможность широко рекламировать свою личную энергию и продвижение армии вперед. Но тотчас же, как только неприятель усилился и стал маневрировать, военная ограниченность командующего армией сказалась во всей силе, превратилась уже в панику, и по России в августе 1914 года разнеслась молва, что генерал Ренненкампф бросил армию и бежал.

В такой же обстановке и с еще худшими последствиями для войск сложилась его растерянность и паника в ноябрьские дни. Войска видели и чувствовали на себе бестолковость управления войсками военачальником. Оставление же армии в критические минуты и приближенность к нему дельцов из евреев создали вокруг него тяжкие легенды. Появление генерал-адъютанта фон Ренненкампфа в действующей армии, после создавшейся около его имени молвы и при настоящих тяжелых условиях войны, считаю совершенно невозможным. Ему, по мнению моему, надо ожидать окончания войны и тогда выступить с защитой себя против этой молвы и против той, обоснованной на документах критики, которая возникает по поводу его действия как командовавшего армией».

Позиция русской пехоты.

Генерал-лейтенант А. И. Деникин, будучи в 1917 году начальником штаба Верховного главнокомандующего, также ознакомился с объемистым томом следственного дела. По его оценке «оно, составленное документально, объективно и очень подробно, вскрыло стратегические ошибки Ренненкампфа – такие, впрочем, какие могут быть и у других командующих, но ни малейшего признака нелояльности». Поскольку шла война, дело генерала Ренненкампфа было прекращено и погребено в архивах Ставки. Общественной реабилитации он не получил, в глазах большинства людей, не разбирающихся в военной обстановке, над ним по-прежнему висело чудовищное обвинение в измене.

Генерал Ренненкампф в армию не возвратился и долгое время находился в распоряжении военного министра с содержанием 12 тысяч рублей в год. 2 октября 1915 года он написал рапорт на имя императора следующего содержания: «Расстроенные домашние обстоятельства лишают меня возможности продолжать службу и потому прошу уволить меня от службы с преимуществами по закону». Через четыре дня Николай II рассмотрел просьбу Павла Карловича и подписал приказ об увольнении от службы с награждением мундиром и пенсией из государственного казначейства 6 тысяч рублей и из эмиритальной кассы военного сухопутного ведомства по 2145 рублей в год. К этому времени Павел Карлович прослужил в русской армии 45 лет и 4 месяца.

Почти два года Павел Карлович занимался лишь семейными делами. Он был трижды женат, и от каждого брака имел по дочери: от первого – Ираиду-Германию (1885 года рождения), от второго – Лидию (1891 года рождения), от третьего – Татьяну (1907 года рождения). В 1911 году он удочеpил Ольгу – падчерицу от третьей жены, бывшей вдовы греческого подданного, дворянки Веры Николаевны Красан. Высочайшим указом девочке было разрешено принять русское подданство, фамилию Ренненкампф с отчеством Павловна и пользоваться правами потомственного дворянства.

В мае 1917 года Временное правительство создало комиссию по расследованию действий бывших министров. В чеpный список попал и был арестован генерал Ренненкампф. Павел Карлович обвинялся в том, что он и чины штаба 1-й аpмии якобы незаконно присвоили себе большое количество захваченного в Восточной Пруссии имущества и вывезли его в Россию. В обросшем, с трудом шаркающем ногами арестанте трудно было узнать некогда бравого и храброго генерала. А ведь он доводил до обморока командиров полков, заставляя на маневрах войска побивать рекорды скорости переходов, загоняя людей и в зной и вьюгу до полусмерти, чтобы только показать, на что способен энергичный генерал.

Расследование этого дела не оказалось сложным для полковника С. А. Коренева. Почти сpазу удалось установить, что ткани из разграбленных немецких магазинов, пианино, граммофоны, сервизы и другие ценные вещи действительно вывозились в Россию. Ренненкампф, стремясь прекратить мародерство, 7 августа 1914 года повесил несколько солдат. Через три дня в присутствии личного состава одного из полков расстрелял еще шесть мародеров. Но этими акциями он ничего добиться не смог. Мародерство продолжалось, правда, в скрытой форме.

Обвинения, выдвигаемые в отношении Павла Карловича, касались его лишь косвенно. Лично он взял себе на память дешевенький альбом с фотографиями Вильгельма и его родственников да два старинных ружья. Зато оба его адъютанта брали все, что плохо лежало. Это стало возможным, как отметило следствие, благодаря попустительству со стороны командующего армией, а иногда даже покровительству своим любимцам. Он лишь тpебовал, чтобы во время чуть ли не ежедневных попоек они не отставали от своего шефа, а также безропотно переносили бы генеральские капризы и вечную генеральскую ругань.