Валентин Рунов - Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах

Ценя в Вас не только выдающегося военачальника, но также опытного и просвещенного деятеля по военным вопросам, каковым Вы зарекомендовали себя как член военного совета, Я призвал за благо назначить Вас ныне членом Государственного Совета.

Пребываю к Вам неизменно благосклонный.

Искренно Вас уважающий и благодарный Николай».

Следующим именным указом Рузский был назначен членом Государственного совета, с оставлением в звании генерал-адъютанта.

Таким смещением с должности командующего фронтом Рузский был обижен. В ближайшем кругу сторонников он сказал, что хотел совсем другого, и незадолго до своего смещения написал Верховному главнокомандующему письмо, в котором просил предоставить ему всего несколько недель отпуска для отдыха. В ответ же он получил телеграмму, в которой сообщалось о смещении. Прочитав ее, Рузский в сердцах сказал своему начальнику штаба генералу Гулевичу:

– Прогнали! Что же я буду теперь делать? Я более 45 лет своей жизни отдал армии и не представляю свою жизнь по-иному, а ее придется перестраивать на старости лет.

Командующий фронтом генерал Н. В. Рузский и начальник его штаба генерал М. Д. Бонч-Бруевич.

Тем не менее, довольно быстро собравшись, Рузский вначале уехал в Петроград, а затем в Пятигорск, где занялся своим здоровьем. По воспоминаниях тех, кто видел его в Пятигорске весной 1915 года, Николай Владимирович не выглядел очень несчастным и морально подавленным человеком, хотя и сторонился шумного общества. Окружив себя несколькими военными, причем не только генеральского звания, он часами гулял по аллеям или сидел с ними в отдаленной беседке, о чем-то оживленно разговаривая.

Отдохнув, он снова вернулся в Петроград, где уже по линии Государственного совета включился в дела армии. Его часто можно было видеть в зданиях военного министерства и Генерального штаба, несколько раз с докладами он ездил в Царское Село к императору.

Смещение Н. В. Рузского не улучшило положение войск на фронте. Нехватка артиллерии, прежде всего тяжелой, и артиллерийских боеприпасов делала русские войска беззащитными перед хорошо вооруженным противником. На сто выстрелов врага они отвечали одним и то среднего калибра. Под ударами неприятеля к августу 1915 года русские соединения оставили Польшу, Буковину со Львовом, западные районы Белоруссии и Прибалтики. Создалась угроза для Петрограда.

23 августа Николай II принял на себя Верховное главное командование, сместив при этом Николая Николаевича и генерала Янушкевича. Новым начальником штаба Верховного главнокомандующего был назначен генерал М. В. Алексеев, который до этого командовал Северо-Западным фронтом. Для защиты столицы было решено объединить усилия сухопутных войск и Балтийского флота. С этой целью Северо-Западный фронт был разделен на два – Западный и Северный. Западный фронт принял генерал А. Е. Эверт. Командование Северным фронтом было поручено генералу Н. В. Рузскому.

Рузский был невысокого мнения о полководческих талантах Николая II и с тех пор занял крайне осторожную, выжидательную позицию. Во второй половине 1915 года в полосе Северного фронта не было проведено ни одной значительной операции. А в конце года, сославшись на состояние здоровья, Николай Владимирович взял отпуск и выехал на лечение в Пятигорск, откуда он с ревностью наблюдал за успехами Брусиловского прорыва. В то же время, оценивая наступление войск Юго-Западного фронта, в одном из писем он говорил: «Когда, наконец, войска получили то, чего им так не хватало в прошлом году, в том числе артиллерию и снаряды, когда на смену многим неудачам пришел успех, пусть даже временный, не хватило мудрости закрепить его, сделав достоянием всех армий, столь необходимой для них победой».

После этого Рузский развернул активную деятельность, добиваясь возвращения на фронт. Это ему удалось только в конце августа, когда что-либо исправлять было уже поздно.

Прибыв в Псков, Рузский вскоре приступил к подготовке новой наступательной операции. Ее план он предложил императору на совещании, состоявшемся в Ставке 17 декабря, но он рассмотрен не был. В самый разгар совещания из столицы пришла телеграмма об убийстве Григория Распутина. Николай II, позабыв о фронтовых делах, немедленно свернул совещание и убыл в Царское Село, чтобы утешить в горе супругу.

Тем не менее, операция состоялась. 23 декабря началось наступление войск Северного фронта на митавском направлении. Соединения 12-й армии в первый день преодолели многочисленные проволочные заграждения и ворвались в окопы первой позиции германской обороны. В последующие шесть дней они продвинулись еще на несколько километров, после чего вынуждены были остановиться из-за отсутствия резервов. Все просьбы Рузского об их присылке были отклонены Ставкой. В результате потеря при прорыве вражеской обороны 23 тысяч человек убитыми и ранеными себя не оправдала. Более того, до конца января 1917 года русским войскам на митавском направлении пришлось отражать яростные контратаки противника, неся новые потери. В это время их тылы интенсивно разлагались под напором антиправительственной агитации, которая на германские деньги активно велась в стране и в армии. Император и его ближайшее окружение уже не могли влиять на этот процесс.

Дни Российской империи были сочтены. Это понимали многие. Не мог не видеть этого и Рузский. И потому, когда в дни Февральской революции Николай II попытался спрятаться за штыки войск Северного фронта, Рузский категорически отказался помогать ему в этом. На этом основании среди монархистов утвердилось мнение, что именно Рузский был одним из главных виновников отречения Николая II от престола.

Не подтверждая и не оспаривая эту версию, я предлагаю ознакомиться с материалами беседы генерала Рузского с журналистом В. Самойловым, которая имела место летом 1917 года. Не прибегая к комментариям, эта беседа подается в ее первоначальном виде.

– Ваше высокопревосходительство, – обратился Самойлов к генералу Рузскому, – мы имеем сведения, что свободная Россия обязана вам предотвращением ужасного кровопролития, которое готовил народу низложенный царь. Говорят, что Николай II приехал к вам с целью убедить вас, чтобы вы послали на восставшую столицу несколько корпусов.

Генерал Рузский улыбнулся и заметил:

– Если уже говорить об услуге, оказанной мною революции, то она даже больше той, о которой вы принесли мне сенсационную весть. Корпусов для усмирения революции отрешившийся от престола царь мне не предлагал посылать по той простой причине, что я убедил его отречься от престола в тот момент, когда для него самого ясна стала неисправимость положения. Я расскажу вам подробно весь ход событий, сопровождавший отречение царя.