Владимир Муравьев - Московские легенды. По заветной дороге российской истории

Московское стрелецкое войско Ивана Грозного состояло из 6 полков по 500 человек, командовали полками стрелецкие головы из боярских детей, и было определено стрельцам жалованье — четыре рубля на год. Стрельцы несли охрану царского дворца, городских стен и ворот. Поселены были стрельцы особыми слободами.

После Ивана Грозного стрелецкое войско перестало быть исключительно царской охраной. Полки стрельцов появились и в других городах. Стрелецкие полки участвовали в походах, в военных действиях, приобретая характер общегосударственной армии. Однако при этом стрелецкое войско сохраняло и некоторые свои особенности, заложенные при его образовании. Организация и правовое положение стрелецкое войско зиждились на принципах, издавна существовавших на Руси и сохранившихся до XX века в казачьих войсках.

Стрельцами могли стать только вольные люди, их служба была пожизненной и наследственной. Стрельцы получали от казны денежное, хлебное жалованье, «сукно на платье из царския казны ежегодь». У них были свои «начальные люди»: головы, полуголовы, полковники, сотники, назначавшиеся из дворян, и пятидесятники и десятники — из рядовых стрельцов. Стрельцы имели льготы по налогам и побочным приработкам — торговле, ремесленничеству, но при этом они были обязаны за свой счет приобретать военное снаряжение, содержать в порядке вверенные им укрепления.

Таким образом, стрельцы представляли собой особое сословие потомственных военных со своими правами, обязанностями, традициями и особым бытовым укладом. Они занимали место между поместным служилым дворянством и городским посадским населением. У каждых городских ворот дежурил один определенный стрелецкий полк, и тут же находилась слобода, в которой стрельцы этого полка жили.

В составе московского населения стрельцы занимали заметное место и в городской общественной жизни играли значительную роль. Стрелецкие полки назывались по фамилии командира-полковника, а стрелецкая слобода получала название по полку.

До сих пор в Москве сохраняется память о дислокации стрелецких полков в названиях улиц и переулков. Например, там, где сейчас находятся Зубовские улица и площадь, стоял стрелецкий полк полковника Ивана Зубова и была стрелецкая слобода Зубово, где Большой и Малый Левшинские переулки — полковника Афанасия Левшина, где Большой и Малый Николоворобинские переулки — полковника Данилы Воробина, где Вишняковский переулок — полковника Матвея Вишнякова. Названия слобод отразились также в названиях слободских церквей: церковь Знамения Пресвятой Богородицы, что в Зубове, Покрова Богородицы, что в старом Левшинском полку, Николая Чудотворца в Воробине и в других.

У Сретенских ворот Земляного города располагался стрелецкий полк полковника, имевшего также придворное звание стольника, Лаврентия Панкратьевича Сухарева.

Стрельцы Сухаревского полка не только несли службу по охране ворот, но также — в очередь — назначались на дежурство в Кремль. Кроме того, у них была обязанность при возвращении царя или царицы из загородного «похода» встречать их поезд у Земляного города «и идти подле царя или царицы, по обе стороны, для проезду и тесноты людской». Поэтому Сухаревский полк был известен при дворе.

Cухарева башня. Чертеж

Во второй половине XVII века усиливается влияние стрелецкого войска во внутренней политической жизни России. Стрелецкие начальники принимают участие в дворцовых интригах, чувствуя за собой силу своих полков, да и сами стрельцы втягиваются в борьбу общественных сил, защищая свои интересы.

В то же время стрелецкое войско в составе русской армии начинает терять свое значение. Его полувоенные отряды постепенно заменялись профессиональными воинскими частями. При Борисе Годунове появились наемные иностранные офицеры и солдаты, при Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче из дворян, боярских детей и вольных людей были созданы солдатские — «рейтарские» — полки, получавшие жалованье; ими командовали иностранные и русские офицеры, обучая их западному строю. Профессиональное войско оказалось более удобным для правительства и в том смысле, что оно было более послушным и управляемым, чем стрельцы.

Постепенно урезались стрелецкие льготы и привилегии, стрелецкие начальники нарушали традиционные права стрельцов. Это было прямо связано с процессами преобразования государственного управления. Бюрократизация государства при царе Алексее Михайловиче, постоянное увеличение управленческого аппарата создали в обществе непропорционально большую прослойку чиновников, контролирующих, распределяющих, руководящих, учитывающих.

Все они в той или иной степени имели возможность красть казенные средства и брать взятки, чем и пользовались. Эти чиновники создали свою мораль, в которой воровство и обман были признаны не пороком и преступлением, а нормой жизни. Взяточничество, лихоимство, воровство поразили всю государственную машину, различие было лишь в том, что большие чины брали больше, мелочь — по мелочи. То же самое было и в армии. Стрелецкое начальство постепенно стало смотреть на стрельцов как на своих холопов, помыкая ими и обирая их, присваивало казенное, государево, стрелецкое жалованье, заставляло стрельцов, их жен и детей работать на себя. Поскольку стрелецкие начальники были помещиками и землевладельцами, то бесплатные рабочие руки требовались и в их имениях. Стрельцы катастрофически нищали, как, впрочем, и весь народ. Они искали защиты в Стрелецких приказах, у вельмож, в суде, но тщетно.

Н. Дмитриев-Оренбургский. Московское восстание 1682 г. Картина 1862 г.

В московских бунтах городских низов — Соляном 1648 года и Медном 1662-го — стрельцы не принимали участия, но наступило время, когда государственные «реформы» прямо коснулись и их, и они взбунтовались. Это произошло в 1682 году, и толчок к выступлению дали политические события. К этому времени большинством доведенных до отчаяния стрельцов и других слобожан овладела мысль, что единственный способ избавиться от грабежа и угнетения начальников — это физически расправиться со «злодеями».

В 1680-е годы в высших правительственных кругах в Кремле подспудно шла борьба за трон, который формально занимали малолетние Иван и Петр Алексеевичи и на который претендовала их сестра царевна Софья.