Дмитрий Хазанов - 1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе

За осмотром пулемета, снятого с «хейнкеля». Слева направо: подполковник Г.А. Когрушев, Герой Советского Союза капитан Н.В. Гринев, ст. лейтенант Н.Г. Кухаренко, капитан К.Н. Титенков

Многим хорошо знакома книга М.Л. Галлая «Первый бой мы выиграли». Те, кто ее прочитал, согласятся, что Марк Лазаревич не только отличный летчик, но и блестящий рассказчик. Для остальных скажем, что, вспоминая о том времени, важных событиях из истории советской авиации, предшествующих первому налету люфтваффе на столицу, Галлай повествует, как несколько раз атаковал в ночном небе «дорнье», после чего противник с резким креном вывалился из лучей прожекторов и устремился к земле. На основе советских и немецких архивных документов удалось уточнить, чем закончился тот бой. Подбитый огнем «мига» немецкий бомбардировщик ушел достаточно далеко, но все же упал ранним утром между Витебском и Смоленском. Попавший в плен летчик лейтенант К. Кун ( K. Kuhn ) сделал все возможное, чтобы скрыть выполнявшееся им задание, связанное с бомбежкой Москвы. Мол, несмотря на то, что он на фронте с 5 июля, совершил лишь первый боевой вылет, якобы никаких бомб на борту не было — в задачу экипажа входила только разведка. Кун также заявил, будто в их отряде настолько все засекречено, что он не знает даже, кто командует группой. По данным немецкого отчета, при атаке Москвы у Dо17Z (N 3367) Куна был подбит мотор, и из полета самолет не вернулся. Машина с кодом 5К+ЕТ принадлежала отряду 9/KG3. Придавая защите столицы особое значение, нарком обороны И.В. Сталин в специальном приказе (приказ НКО N 0241 от 22 июля 1941 г.) объявил благодарность участникам отражения налета. Это был первый с начала войны приказ Верховного Главнокомандующего о поощрении [37]. Вслед за этим по представлению генерал-майора Громадина 81 защитник Москвы был отмечен государственными наградами, в том числе пятеро награждены орденами Ленина. Среди особо отличившихся зенитчики — командиры батарей И.Б. Клец и А.Е. Турукало, летчики 11-го иап К.Н. Титенков, С.С. Гошко и П.А. Мазепин. Награждение орденами Ленина двух последних было прямо связано с созданием и успешной боевой работой группы майора Олениченко, базировавшейся на оперативных площадках Западного фронта. И Гошко, и Мазепин имели на своем счету по две победы. Первый одну из них одержал тараном, а второй после боя 4 июля сумел посадить подбитый Як-1, но от полученных ран скончался в госпитале.

Текст благодарственного приказа наркома оборона от 22 июля 1941 г.

Однако вернемся в утреннюю Москву. Вряд ли в городе кто-либо спокойно провел эту ночь, не сразу ослабло напряжение и с рассветом. При разборе прошедших боевых действий обнаружился ряд недостатков, которые требовалось как можно скорее устранить. Так, основная ошибка командования истребительной авиации состояла в том, что не было обеспечено патрулирование значительных сил сразу на нескольких эшелонах. Зенитная артиллерия «вела огонь слишком беспорядочно». При стрельбе прямой наводкой (с прицелом) большинство разрывов снарядов значительно отставало от курса полета вражеских бомбардировщиков. Огонь зениток создал сильную помеху работе истребителей, когда те были вызваны в центр города. Зенитные пулеметы вели бесцельную стрельбу по высоко летящим самолетам. Окаймив центр города лучами, прожектористы облегчали действия противника. Когда прожекторы, отслеживая полет бомбардировщиков, допускали снижение лучей до крыш высоких зданий, то освещали город лучше осветительных ракет, сбрасываемых немцами. Нередко свет прожекторов цепко фиксировал в небе свои истребители, даже И-16, силуэт которых был хорошо известен. Но главное упущение состояло в том, что в горячке боевых действий оказались забыты таблицы, коды и другие документы, регламентирующие организацию и принципы взаимодействия между различными родами войск ПВО [38].

Опытный истребитель И-30 поступил в ЛИИ НКАП для доводки мотора М-105ПД с нагнетателем Доллежаля

Генерал А.А. Осипов, которого за два дня до налета назначили исполняющим обязанности начальника Главного управления ПВО, отметил серьезные недостатки в действиях войск, защищавших Москву. Он докладывал командующему МВО генералу П.А. Артемьеву, что данные с каждого из постов ВНОС о приближении неприятельских самолетов поступали с запаздыванием на 5–12 мин, в результате чего командование корпуса реагировало на обстановку, которая сложилась за 30–40 мин до этого. Прожектористы освещали одиночные, как правило, головные, самолеты, а многие другие беспрепятственно проникали к городу. «Малокалиберная зенитная артиллерия и зенитные пулеметы Центральной группы очень часто вели огонь по целям на недопустимо больших высотах и больших дистанциях, напрасно тратя снаряды, — отмечал Осипов. — Не допускать позорного явления — массового обстрела своих самолетов зенитным огнем. За непринятие наземными частями ПВО к исполнению сигналов своих самолетов о прекращении освещения и прекращении огня наказывать, вплоть до предания суду военного трибунала…» [39].

Расчет малокалиберного орудия на боевой позиции вблизи Кремля

Зам. начальника штаба 6-го иак полковник Н.А. Кобяшов посчитал серьезной ошибкой отсутствие «сильной группы истребителей на нескольких высотах непосредственно над Москвой… Значительной помехой для действия истребительной авиации являлась зенитная артиллерия. Огонь зенитчики вели бессистемно, без учета воздушной обстановки, и, по докладам авиационных наблюдателей, снаряды разрывались с большими опозданием и отставанием от курса полета самолетов противника… Целесообразно в будущем для уничтожения групп противника предоставлять истребителям время для самостоятельных действий без ограничений. При более организованной работе прожекторных частей истребительная авиация сможет с успехом полностью уничтожить все группы противника на подходе к Москве. Для работы зенитной артиллерии предоставлять время на период подготовки истребителей к повторным массовым вылетам» [40].

Немецкие самолеты сбросили 104 т фугасных бомб и более 46 тысяч штук мелких зажигалок. По грубым оценкам, только половина вылетевших экипажей смогла выполнить задание. Утром начальник Управления НКВД по Москве и Московской области старший майор госбезопасности М.И. Журавлев доложил наркому внутренних дел СССР Л.П. Берия предварительные данные о потерях и разрушениях. В результате первого налета пострадало 792 человека, 130 из которых погибли. В городе возникли 1166 очагов пожаров, причем 36 раз случались возгорания на военных объектах, а 8 — на железнодорожном транспорте. Огонь охватил постройки и вагоны на товарной станции Белорусская, военные склады на Волочаевской улице, хлебозавод и пакгаузы на Грузинском валу, несколько других небольших фабрик, заводов и жилых построек, а в Трубниковском переулке загорелось сразу несколько рядом стоящих домов. К 9 ч утра 22 июля все пожары удалось локализовать. Наибольшие разрушения были зафиксированы на платформе Подмосковная, где бомбардировкой сильно повредило 100 м железнодорожного полотна, уничтожило 19 груженых вагонов, вывело из строя электросеть и телефонную станцию [41].