Олег Шишкин - Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

Однако советских вождей еще очень долго продолжала мучить жажда бессмертия и омоложения. В 1970-е годы глава 4-го Главного управления при Минздраве СССР академик Чазов способствовал практике американского врача Молнара, прославившегося в области применения тканей человеческих зародышей для тех же целей пресловутого омоложения. И тем не менее многие члены ЦК КПСС брежневского призыва отошли в мир иной в состоянии древних развалин. Еще одна панацея оказалась бессильной перед вечным законом природы и, в сущности, перед временем, которому человек обязан платить дань собственной шкурой, даже если это шкура знаменитого борца за мир.

Советская геронтократия, конечно же, рассчитывала на советскую геронтологию. Но, когда она был бессильна, старики прибегали к испытанным методам лечения и традиционного замедленного ухода в мир иной. В конце 1960-х годов стало ясно, что возраст основного контингента Политбюро в ближайшем будущем достигнет черты неизбежной смерти. К этому периоду стало активно готовиться главная кузница партийного здоровья — Четвертое главное управление при Минздраве СССР. Ведомственное издание «Кремлевская медицина» так характеризовала начало падежа Политбюро: «Значительное внимание к вопросам реабилитации возникло в конце 60-х годов в связи с ростом заболеваний ишемической болезнью сердца, появлением массы больных, перенесших инфаркт миокарда и в значительной части отстраненных от активной трудовой деятельности»26.

Возможно, жизнелюбам из ЦК КПСС следовало обратиться к американской компании «Алькор», сохраняющей тела своих клиентов в специальных холодильных камерах. Роберт Эйтингер, создатель крионики, науки о замораживании, считает, что бессмертие — вовсе не пустая идея. Возможно, жизнь в холодильнике — самая здравая идея. Замороженные партаппаратчики могли бы снова ожить в XXII веке и стать экспонатами музея человека будущего.

Еще одной иллюзией, продолжавшей терзать кремлевскую популяцию, долгие десятилетия была уверенность в собственной сверхчеловечности, явившейся плодом их жестокой политической борьбы и коварства изворотливого ума, т. е. того, что сделало их лидерами среди других человеческих особей.

Даже в 1960-е годы ЦК партии по-прежнему требовало продолжения исследований ленинских мозгов и поисков рецептуры для репродукции новой элиты. Это была своеобразная коммунистическая футурология.

Один из теоретиков особого подхода к теме, И. Забелин, писал: «Вероятно… с возникновением “родовой памяти” человек получит реальную возможность управлять собственной природой, проявляя и усиливая уже заложенную в ребенке психическую наследственность, люди высокоразвитого коммунистического общества будут в точном смысле слова формировать гениальных ученых, инженеров, музыкантов, художников, писателей. Воспитатели, педагоги выдвинутся в ряд наиважнейших людей в обществе будущего: они станут в полном смысле слова производительной силой, они будут ответственны за создание необходимого количества талантливейших специалистов для самых различных областей хозяйства, науки — жизни вообще»27.

Эта каста специфических педагогов, каста домашних учителей для детей красной знати должна была приобщать приплод сверхчеловеков к плодам цивилизации. На них, как видно из текста, лежала и ответственность за отмеренное и ограниченное, т. е. «необходимое» количество талантов.

Кремль все еще продолжал жить ощущением собственной биологической исключительности, когда 20 октября 1969 года под грифом «Секретно» в ЦК КПСС поступила «Записка министра здравоохранения СССР Б. Петровского о состоянии работы по изучению мозга Ленина».

«Министерство здравоохранения СССР считает, что, несмотря на то что результаты цитоархитектонического исследования мозга В.И. Ленина представляют большой научный интерес, от публикации их следует воздержаться, так как пока отсутствует необходимая для окончательных выводов возможность сопоставления полученных Институтом данных со статистически достоверными данными об изменчивости строения мозга людей, характеризующих популяцию в целом. С таким фоном должны сравниваться особенности строения мозга выдающихся людей»28.

В этой записке внешне все выглядело логично и научно. Согласно Дарвину новый вид, а таковым и должен был являться вид «сверхчеловеков», мог быть сформирован только в популяции. Поэтому Минздраву и требовалось сравнить показатели старой популяции Homo sapiens с показателями «сверхчеловека» из мавзолея и его еще живых последышей, тех, кого в документе называли «выдающимися людьми». Однако трое из этого нового вида, а именно члены ЦК М. Суслов, А. Кириленко и А. Подгорный поставили свои визы возле фразы «от публикации их следует воздержаться». Ведь не для средних же умов проводились эти исследования. Значит, и пользоваться ими могли только те, кто уже имел клеймо сверхчеловека.

В XX веке само понятие «человек» претерпело серьезные изменения. В силу разных причин люди стали объектами опасных экспериментов. В среде ученых всегда было достаточно разнузданных садистов и мерзавцев, одержимых желанием осчастливить человечество с помощью требуемых для науки человеческих жертв.

Ради своих мрачных идеалов они готовы отправиться в джунгли Амазонии, чтобы заражать вирусом кори племена индейцев яномами и с научной хладнокровностью наблюдать их гибель, фиксируя результат, как это делал американский генетик Джеймс Нил на деньги Комиссии по атомной энергии США. Или, как русский врач Кидихин, заниматься в затерянных ущельях Памира опытами по регенерации. В собственной тайной лаборатории он отрезал у животных и насильно удерживаемых людей конечности и другие органы, а затем пытался с помощью своих «чудодейственных» лекарств вернуть им ампутированное.

Все это наши современники — люди эпохи научно-технической революции.

И ох как много еще и сегодня интересного, неисследованного и непознанного! Последствия радиации, психические возможности наркотических препаратов, поведение людей в момент воздействия на них электрического тока… А значит, впереди горы трупов и неизбежная кровавая вакханалия под вывеской торжества прогресса.

«Из истины мы делаем идола, но истина без сострадания — это не Бог, а лишь мысленное его отображение, это идол, которого мы не должны любить и которому не должны поклоняться», — писал Блез Паскаль.

Истина без сострадания — самое опасное оружие на земле. Она разрушает человека и человечность. Она создает из него гибрида, сильного, умного и жестокого, место которому в мавзолее истории, где он под охраной будет дремать либо вечно, либо пока не воскреснет в одном из своих кровожадных и преступных клонов.