Сергей Цыркун - Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов

Тем временем Бухарин полностью положился на двух друзей: Трилиссера и начальника ОМС (отдела международных связей) Коминтерна Пятницкого. Агабеков описывает, каким образом Трилиссер и Пятницкий выполняли задания Бухарина по линии подготовки Мировой революции:

«…мы подъехали к громадному зданию Коминтерна, и Трилиссер велел шоферу остановиться. Наружную охрану вели войска ОГПУ. Внутри распоряжались наши чекисты. Распорядок такой же, как и на Лубянке. Мы поднялись в лифте на четвертый этаж. Прошли ряд коридоров и вошли в комнату, на двери которой была надпись: «Международная связь, тов. Пятницкий». Нас встретила молоденькая блондинка, говорившая с немецким акцентом, и пропустила в кабинет Пятницкого… Он нервно говорил по одному телефону и одновременно кого-то слушал по другой трубке. Это и был организатор международных заговоров и революций Пятницкий. Кивнув нам головой, он продолжал с кем-то говорить по-немецки.

Наконец, улучив момент, он обратился к Трилиссеру:

— Начинайте, Михаил Абрамович, я вас слушаю. Трилиссер представил меня и предложил изложить мой план поездки в Афганистан и Индию… Но Пятницкий уже с первых слов моего доклада повернулся к нам спиной и опять занялся телефонами. Я продолжал рассказывать и вместе с тем думал: к чему это? Ведь он все равно меня не слушает. Но я был сильно удивлен, когда в конце доклада он повернулся ко мне и стал задавать вопросы по существу моего рассказа». [423] Агабеков Г. Указ. соч. С. 169–170.

Бухарину VI Конгресс Коминтерна, открывшийся в Сером доме в Москве, казался церемонией открытия шлюзов Мировой революции. Под гром аплодисментов он, казалось, забыл, где находится, вдохновенно цитируя собственную речь на XIV съезде партии: «Мы, в конце концов, поднимем такую громадную океанскую революционную волну, которая начисто сметет и смоет капиталистическое варварство». [424] Цит. по: Бобренев В. А. За отсутствием состава преступления… С. 64. Ср.: Стенограмма XIV съезда ВКП (6). Утреннее заседание 9 декабря (речь Бухарина). 1 сентября Коминтерн принял предложенную им Программу.

Тем временем Ягода — вероятно, после некоторых колебаний, — сообщил своему покровителю Рыкову о разговоре между Бухариным и Каменевым. Тот примчался на кремлевскую квартиру к Бухарину и принялся его отчитывать за излишнюю откровенность со вчерашними врагами. «Бухарин подтвердил свой разговор с Каменевым и во многом признал его содержание. Рыков был до такой степени разгневан, что спокойно говорить не мог. Он кричал, заикаясь больше, чем обычно.

— Б-баба ты, а не политик! П-перед кем ты разоткровенничался? Нашел перед кем душу изливать! Мало они тебя терзали?! М-мальчик-бухарчик!». [425] Ларина (Бухарина) А. М. Незабываемое… С. 91.

Правда, Рыков постеснялся сообщить Бухарину, что его разговор подслушан Ягодой и доложен ему. Он заявил, что содержание разговора известно ему от Сталина. Бухарин сделал вид, будто поверил: «Значит, Каменев донес, подлец и предатель! — воскликнул потрясенный Бухарин. — Другим путем это не могло бы стать известно, встреча была случайной, под открытым небом, в Кремле, когда мы возвращались с пленума вместе с Сокольниковым, подслушивание разговора исключено». [426] Ларина (Бухарина) А. М. Незабываемое… С. 90–91. Бухарин решил проверить и Рыкова, умышленно сказав, что разговор происходил в Кремле, хотя опальному Каменеву там делать было явно нечего. На самом деле «баба, а не политик» не поверил Рыкову и после этого продолжал конфиденциальные встречи с Каменевым. [427] Внутри правоцентристского блока // Бюллетень оппозиции. 1929. № 1–2. Но Рыков тоже сделал вид, будто не заметил сказанного: он уже начинал собственную, независимую от Бухарина политическую игру.

Пережив Свердлова и Ленина, пересидев политическое могущество Троцкого и Зиновьева, Рыков автоматически возвысился. Глава правительства и Совета труда и обороны, он формально мог претендовать на роль первого лица в стране. Открытое столкновение между Бухариным и Сталиным на июльском Пленуме при наличии примерного баланса сил между ними, да еще при том, что Бухарин в ОГПУ в последние месяцы явно положился на Трилиссера, толкнув тем самым Ягоду в объятия своего земляка Рыкова, — все эти козыри создавали перед Рыковым заманчивые перспективы. Стало совершенно ясно, что в ближайшие месяцы Бухарин и Сталин будут максимально ослаблять и дискредитировать друг друга. При этом Бухарин искал поддержки Рыкова, Сталин надеялся хотя бы обеспечить его нейтралитет. При встрече наедине Сталин сказал Рыкову: «Давай будем, как два Аякса. Будем руководить вдвоем…». [428] Рыкова Н. А. 0 последних месяцах жизни А. И. Рыкова перед арестом / В кн.: Шелестов Д. Время Алексея Рыкова… С. 283–291. В итоге Рыков оказался своего рода стрелою барометра. Именно он указывал, в чью сторону склоняется отныне чаша весов.

Рыков нисколько не верил в дело строительства коммунизма и в своем кругу за рюмкой водки произносил «такие контрреволюционные речи, что перед ними бледнеют самые яростные страницы эмигрантской печати». [429] Беседовский Г. 3. Указ. соч. С. 298. Он уже в августе 1928 г., пока Бухарин погружался в дела Коминтерна, а Сталин за его спиною обрабатывал Куйбышева, провел ряд кадровых решений. В частности, своим заместителем по Совнаркому он 11 августа сделал неприметного наркома труда, члена ЦК Василия Шмидта, которого Бухарин и Сталин, формируя свои фракции, проглядели. В его команду со временем вошел и глава Сибирского крайкома Сергей Сырцов, оплеванный и Бухариным, и Сталиным. Кадровыми вопросами Рыков, впрочем, не слишком интересовался; в итоге всем заправляли его новый заместитель Василий Шмидт, а также не слишком известные в нашей истории Борис Нестеров и Екатерина Артеменко, муж и жена, руководившие рыковским секретариатом. Осведомленные люди в Москве знали: хочешь решить свой вопрос у нового вождя СССР Рыкова — договорись с Нестеровым и Артеменко. С этой целью Артеменко держала у себя своего рода салон, затмив известный прежде на всю Москву салон Ольги Каменевой-Троцкой. Ягода, само собою, прекрасно знал об этом и привык проводить там свои вакхические ночи, словно верный слуга при своем господине. Там бывали и люди искусства: купеческий сын Рыков (хотя в официальных анкетах указывал себя сыном крестьянина) любил разыгрывать из себя мецената. Здесь уместно привести яркую зарисовку с натуры, сделанную выдающимся актером и режиссером Михайлом Чеховым, племянником известного писателя; он пользовался благосклонностью Екатерины Артеменко (которую в своих мемуарах иронически называет «товарищ А.», пародируя стилистику большевиков) и вследствие этого пользовался известной свободою, проводя, например, отпуск в Италии, о чем даже крупные партийные вельможи той эпохи не могли и мечтать. Попав по доносу некоего актера под подозрение к Ягоде, Чехов, которого успели уже публично окрестить «итальянским фашистом» и готовили к аресту, стал искать защиты у «товарища А.» и получил от нее приглашение на один из подобных приемов: