Сергей Цыркун - Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов

История с делом Блюмкина явилась серьезным ударом по авторитету Трилиссера. А события тем временем разворачивались своим чередом.

В пятницу, 18 октября, «Страна Советов» прилетела в Сан-Франциско. Восторженный мэр города, продев красный цветок в петлицу, публично заявил: «Сегодня я большевик!» Большевики в США — об этом кричала пресса от Тихоокеанского побережья до Атлантического. По стране прокатилась волна легкой озабоченности. Люди бросились снимать свои вклады в банках. В субботу, 19 октября, американские газеты написали о том, что в разных частях страны возникли проблемы с денежной наличностью. 21 октября «Нью-Йорк тайме» опубликовала пессимистическое интервью с Ливермором, и биржевые котировки пошли вниз. Распространились слухи, будто группа «медведей» во главе с Ливермором начинает крупную игру на понижение. В Москву полетело соответствующее сообщение, и 24 октября — кажется, впервые в своей истории — «Правда» опубликовала биржевые новости из Нью-Йорка в заметке «Паника на Нью-Йоркской бирже»: «Курсы Нью-йоркской биржи стремительно падают. Настроение паническое. За вчерашний день продано свыше б миллионов акций». Здесь примечателен и сам факт опубликования этой новости, до которой никакого дела не должно было быть советскому читателю. И, конечно, то, что «Правда» несколько опередила события: 21 октября паники еще не было, а 22 октября биржа закрылась с ростом котировок.

Но 23 октября снижение возобновилось. 24 октября тренд опять пошел вверх. Однако внезапно кто-то выбросил крупный пакет акций «Дженерал моторз».

Вот теперь действительно началась неудержимая паника. Телеграф не успевал передавать сообщения брокерам: «Продавайте по максимально возможной цене!» В 11.30 на бирже начались толкотня и давка. Телетайп безнадежно отстал от темпов падения котировок. В 12.30 крупнейшие финансисты провели совещание и создали денежный пул в несколько десятков миллионов долларов для поддержания спроса на акции. На следующий день пятница закрылась в плюсе. Все выглядело так, будто кризис преодолен. 26 октября провели двухчасовые субботние торги (что делали только при благоприятном фоне рынка) — и опять с положительным итогом.

Однако Сталин продолжал с хладнокровием шахматиста продолжать свою партию. В тот же день, 26 октября, Ягода потерял должности начальника Особого отдела (ее пришлось уступить начальнику КРО Яну Ольскому, который с этого момента возглавил оба отдела) и Секретно-оперативного управления (во главе которого вполне ожидаемо встал прибывший с Кавказа Евдокимов). Правда, Ягода сохранил должность заместителя председателя ОГПУ. Секретный отдел в этот же день взамен переведенного на Дальний Восток Дерибаса возглавил отличившийся в деле Блюмкина Агранов.

27 октября, в воскресенье, автомобильный магнат Форд пригласил экипаж «Страны Советов» на следующее утро, к половине двенадцатого прибыть в Детройт. В тот же день Сталин решил расстаться с Трилиссером как до конца исполнившим свою миссию: уволенный из ОГПУ, тот получил работу в Коминтерне под фамилией «Москвин», где и трудился до самого ареста (его расстреляют как «врага народа» в 1940 г.).

Утром 28 октября «Страна Советов», со спокойной уверенностью прогрев моторы, поднялась в воздух и направилась на восток США. На открывшейся Нью-Йоркской бирже преобладало оптимистическое настроение. Толпы людей собрались вокруг нее к открытию, чтобы узнать, нельзя ли купить акции по дешевке. Носились слухи о росте курсов. Однако пролет бомбардировщика большевиков над штатами Среднего Запада шел на сей раз по графику, без сбоев и срывов. «Красногвардейская атака на капитал» продолжалась. Вскоре после начала торгов в Нью-Йорке стремительно подешевели акции «Юнайтед Стейтс стил», а вслед за тем — «Дженерал электрик». Начались массовые продажи. К часу дня информация телетайпа отставала от реальных цен на 58 минут. Общая стоимость ценных бумаг за день торгов уменьшилась на 14 миллиардов долларов. Лимит сопротивления оказался исчерпан. Вечером ведущие банковские дома объявили, что они более не намерены «поддерживать чьи-то акции» и «защищать чьи-то прибыли». Это значило, что банки потребуют досрочного погашения кредитов или дополнительного обеспечения под них, тем самым вызвав кризис наличности в решающий момент банковских торгов.

29 октября наступил «черный вторник» — биржевой крах на американском фондовом рынке. Звук биржевого гонга оказался едва услышан: его заглушали истеричные выкрики брокеров. Курс акций «Дженерал электрик» падал на один доллар каждые 10 секунд. Фондовый рынок просел так основательно, что вернуться на прежний уровень индексу Доу-Джонса удалось лишь в 50-е годы. Игроки на понижение подсчитывали барыши. Ливермор заработал около ста миллионов долларов (через несколько лет он опять обанкротился и в 1940 г. застрелился, не справившись с депрессией). Кеннеди-старший в те же дни заложил основы мощной финансовой империи клана Кеннеди.

Впрочем, остальные финансовые тузы, хотя и изрядно потрепанные, сохраняли еще огромные ресурсы для инвестиций на фондовый рынок. 30 и 31 октября имело место новое повышение биржевых курсов. Важную роль сыграли оптимистические публичные заявления президента США Гувера и девяностолетнего Рокфеллера — первого в мировой истории миллиардера — о том, что нет оснований для паники.

1 ноября самолет «Страна Советов» прорезал ревом моторов тишину нью-йоркского неба и дважды опоясал статую Свободы победными кругами. Тысячи людей устремились на аэродром встречать героев-летчиков. Биржу тем временем сотрясло известие о банкротстве гигантской холдинговой компании «Фошей». Фондовый рынок впал в состояние грогги, и началась цепная реакция в виде массового невозврата кредитов, а вслед за этим — и технических дефолтов. Вскоре отозвались фондовые рынки Европы и Дальнего Востока. 5 ноября рухнул рынок пшеницы, цены на которую упали ниже себестоимости, вслед за этим обесценился хлопок. Мировой рынок охватила стагнация. Началась «Великая депрессия».

3 ноября Сталин завершает свою эпохальную статью «Год великого перелома», которую «Правда» опубликовала 7 ноября. В ней он декларировал превращение советского крестьянства из частных собственников в колхозников, не имеющих ничего своего, работающих на крупные сельхозпредприятия. 5 ноября Политбюро мимоходом решило судьбу Блюмкина: расстрел. [459] Лубянка. Сталин и ВЧК — ГПУ… С. 213 10 ноября «Правда» вышла с агрессивной передовицей «Предъявить политический счет правым банкротам». Над страной сгустились грозные тучи. В тот же день в Москве открылся ноябрьский Пленум ЦК. «Правого банкрота» Бухарина вывели из состава Политбюро. Провозглашен курс на «сплошную коллективизацию». Принадлежность к «правым оппортунистам» объявлена несовместимой с членством в партии (из которой в ближайшие месяцы будет «вычищено» около 150 тысяч человек, а в дальнейшем — еще больше). В сельскую местность брошено 27 тысяч партийных активистов — «двадцатипятитысячников».