Максим Калашников - Третий проект. Спецназ Всевышнего

– Вряд ли так называемый «разум» – непонятно откуда взявшийся – вытеснил своей тяжестью инстинкты. Тем более, что у ребёнка никакого особого «разума» нет. Скорее, наоборот – слабость инстинктов сделала возможным появление разума. В таком случае получается, что человек – это недоразвитое на голову существо, –смеется Крылов. – У природы есть закон: живые существа, поднимаясь на более высокую ступень развития, утрачивают очень полезные качества, присущие более низким формам. Так, животные утратили волшебную способность растений – питаться солнечным светом и высасывать полезные вещества прямо из почвы. Человек, возвысившись над зверями, утратил множество инстинктов.

А русские люди шагнули еще дальше. Они лишились социальных инстинктов…

Итак, люди утратили инстинкты не полностью. У них есть особый слой инстинктов, связанных с общественным, социальным поведением человека.

– Основа человеческого общества – примитивная иерархическая пирамида, характерная для обезьян-приматов, – говорит К.Крылов. – На протяжении всей своей истории люди воспринимали социальные отношения как нечто неестественное и тягостное. Жалобы на «угнетение», «неравенство», «несправедливость» общества раздаются столько же времени, сколько существует само это общество. Не прекращаются попытки организоваться как-нибудь по-другому. Все они неизменно проваливаются. Более того, именно те общества, в которых таких попыток (революций) предпринимается меньше, оказываются более живучими.

Есть еще одна особенность человеческого общества – внутривидовая агрессия. Человек способен воспринимать другого человека в рамках отношений «хищник – жертва», что практически не встречается во внутривидовых отношениях у животных. Львы и медведи не убивают друг друга в таких количествах. Человек же легко уничтожает себе подобных, причем встраивает принцип «хищник-жертва» в отношения «власть-подвластные». На эту особенность человеческого общества обратил внимание выдающийся советский историк и философ Борис Поршнев (1905–1972 гг.). Он-то доказывал, что наши предки были трупоедами и людоедами, и в орде протолюдей сильные особи в лихую годину пожирали слабых. Именно такие сильные и сформировали элиту властителей. Крылов же дополняет: именно слабость инстинктов у человека позволяет увидеть в ближнем «чужого», «зверя», «жертву» или «врага». Отсюда – и такие «слишком человеческие» занятия, как войны, насилие и т. п. С другой стороны, схватка между людьми обычно заканчивается порабощением побеждённых – то есть отношения хищника и жертвы конвертируются в отношения господства и подчинения. Что делает возможным рабство, эксплуатацию и т. п. Это постоянно происходящее наложение двух пирамид – пищевой и иерархической – и делает человеческое общество столь уникально устойчивым и одновременно столь невыносимым.

…Итак, человек сохранил инстинкты власти и подчинения. Понятно, какими преимуществами обладает человек с душой «самой главной гориллы в стаде горилл» – он же «прирождённый лидер». Такие люди быстро выдвигаются наверх, поскольку им не нужно думать, что для этого делать. Их ведёт инстинкт. Они чувствуют (не «знают», а именно чувствуют ), когда можно и нужно рыкнуть, когда – скривить губу, когда – уступить и отвести взгляд. Они способны сплотить и повести за собой – или, наоборот, обломать и разогнать одним жестом целую толпу. Другие люди подчиняются им – тоже инстинктивно, «чуя хозяина». Вот – сущность и современного человечьего общества.

– Теперь мы, кстати, можем ответить на один распространённый вопрос, который время от времени задают себе все интеллектуалы мира: почему люди, находящиеся на вершине социальной пирамиды, зачастую производят впечатление идиотов? Ответ прост: они, как правило, и есть идиоты. Для того, чтобы инстинкты проявлялись на полную мощность, разум должен быть достаточно слаб. Поэтому на самых верхних этажах социальной пирамиды выживают в основном кретины с тяжёлой челюстью и обезьяньи-хитрыми глазками, – доказывает наш аналитик. – Легко обнаружить, например, что некоторые народы в массе своей склонны к «хищному» поведению, а некоторые – к «рабскому». Есть разные хитрые случаи, когда, например, инстинкты подчинения настолько модицифируются и утончаются национальной культурой, что становятся ключом к тайному господству – и, наоборот, трансформированное «хищничество» оборачивается законопослушанием и жёсткой иерархией. Разнообразие вариаций здесь очень велико.

Важен сам принцип: в социальной сфере человек, как правило, руководствуется в большей степени инстинктами, нежели разумом. В этом плане известнейшее определение Аристотеля – «человек есть общественное животное» – приобретает неожиданный смысл. Человек сам по себе, наедине с собой, является именно человеком. Но «человек общественный», «клеточка социального организма», является именно что животным, «зверьком». Причём, как правило, довольно паршивым.

Это относится ко всем народам Земли. Кроме… русских.

Крылов считает русских народом со слабыми социальными инстинктами. В обществе их можно заставить жить лишь чисто биологическими «регуляторами» (чувством голода, чувством холода и чувством боли от удара палкой) и рациональными соображениями (прежде всего – пользы и вреда). А то место, которое у других народов занимают социальные инстинкты, русские закрывают особого рода конструкциями, созданными разумом – то есть так называемыми убеждениями (начиная от политических и кончая нравственными). Впрочем, послушаем самого автора гипотезы:

– Русские, как правило, не чувствуют социальной проблематики, не видят в ней пользы или хотя бы необходимости. Они, разумеется, понимают, что в обществе нужен какой-то порядок, и готовы терпеть тех, кто его поддерживает – но всё равно не могут взять в толк, зачем при этом играть в иерархические игры, «царевать да насиловать», – считает наш собеседник. – Из этого следует очень многое. Остановимся на первых, самых очевидных следствиях.

Во-первых, отсутствие социальных инстинктов – это слабость русских . Инстинктивное действие всегда точно, быстро и не вызывает сомнений. Действие разумное – медленно, сомнительно и неточно. Инстинкты не обсуждаются: народ, ведомый инстинктом, действует «как один человек». Убеждения – предмет обсуждаемый: на всякий довод найдётся контрдовод, и прекратить подобные споры можно только сведением дела либо к прямому насилию (той самой «боли от удара палкой»), либо неопровержимыми доводами (которые всё равно могут оказаться ложными: мало ли что считается «неопровержимым»). Поэтому русские – социально бездарный народ.