Михаил Елисеев - Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

Монгольские отряды подходили к городу с запада, через огромное Раменское поле, постепенно заполняя все его пространство, а толпившимся на стенах и башнях горожанам казалось, что им не будет конца. Монголы шли весь день, обтекая Владимир-Суздальский с севера и юга, — с колокольни Успенского собора были видны темнеющие на белом снегу длинные вереницы всадников, которые передвигались за Клязьмой. Беда, которая, как все надеялись, их минует, пришла, и теперь вся надежда была на городские стены и валы, на мужество русских ратников да на скорую подмогу от князя Георгия. Осада Владимира-Суздальского началась.

Стольный Владимир был самым крупным и в то же время неприступным городом Северо-Восточной Руси — с юга, востока и севера его защищали обрывистые и крутые берега рек Клязьмы и Лыбеди, а с запада, где находилось Раменское поле, мощнейшая крепостная стена. От Клязьмы до Лыбеди был прокопан глубокий ров и насыпан огромный земляной вал, на гребне которого стояли рубленые дубовые городницы, бревенчатые клети которых были набиты землей и камнями, а боевые площадки сверху были покрыты двускатной тесовой кровлей, защищающей защитников от вражеских стрел. Сама столица была разделена на несколько укрепленных секторов — на западе это был Новый город, построенный Андреем Боголюбским, где находились главные въездные ворота — Золотые, дорога из которых вела прямо на Москву. Построенные из белого камня, эти ворота были первоклассным оборонительным сооружением, символизирующим мощь Суздальской земли, а над огороженной зубцами боевой площадкой возвышалась надвратная церковь Положения Риз Богородицы. Помимо Золотых в Новый город можно было попасть через Иринины ворота, из которых дорога вела на северо — запад, в Юрьев-Польский, а также через Медные, выходившие на север, к берегу Лыбеди. Волжские ворота выходили прямо к Клязьме, где был деревянный мост и пристани, а также начиналась дорога на Муром.

Восточная часть Владимира-Суздальского называлась Ветчаный город, и через каменную башню Серебряных ворот можно было проехать на Боголюбово и Суздаль или Нижний Новгород. Общая протяженность главной оборонительной линии достигала 4,5 км, но даже в случае ее прорыва столица могла продолжать выдерживать осаду — центральная, наиболее древняя часть Владимира, город Мономаха или Печерний город, также была защищена деревянными стенами. Из города Мономаха в Новый город можно было попасть через Торговые ворота, а в Ветчаный через Ивановские. Однако сердцем города являлся Детинец, окруженный каменной стеной, под защитой которой находились княжеские терема, епископский двор, Дмитровский и Успенский соборы. Попасть в Детинец можно было через проездную башню с надвратной церковью Иоакима и Анны — другого способа проникнуть в княжескую цитадель просто не было. Таким образом, мы видим, что столица князя Георгия была очень хорошо укреплена и способна выдержать длительную осаду, вопрос был в другом — хватит ли людей, чтобы эти укрепления защитить?

Когда монгольская орда подошла к городу и стала его окружать, на городских валах, стенах и башнях, крышах близлежащих домов находились тысячи вооруженных людей, готовых в любую минуту вступить в бой с врагом. Но монголы пока на приступ не шли, они ездили вокруг столицы и внимательно изучали ее укрепления, отыскивая слабые места в обороне и намечая места для атаки. По своему обыкновению, Батый послал к владимирцам посольство с предложением сдаться, но получил решительный отказ — город был готов сражаться с врагом до последнего, а чтобы обозначить серьезность своих намерений, « владимирцы пустили в татар по стреле, и татары также пустили по стреле на Золотые ворота » (Лаврентьевская летопись). Но вот интересный момент — летописи утверждают, что первый вопрос, который задали монголы, касался непосредственно князя Георгия: « И начали спрашивать татары, есть ли в городе великий князь Юрий » (Лаврентьевская летопись). О том же написано и в Софийской I летописи, и в некоторых других, а вывод напрашивается один — монголы не знали, где в этот момент находится владимирский князь и что он собирается делать. И вообще, на мой взгляд, байки о всемогуществе монгольской разведки являются явным преувеличением, потому что были у ней и явные проколы. Атаку рязанских полков на монгольские станы разведка проспала, про рейд боярина Коловрата, когда толстая ханская шея едва не спозналась с мечом русского воеводы, и говорить не надо — все и так видно. И теперь новый прокол — есть ли в городе князь Георгий, а если нет, то куда подевался?

В итоге посольство уехало ни с чем, но из глубины поля появилась новая группа всадников, за которыми бежал на аркане по снегу раздетый и разутый пленник. Когда отряд приблизился к городу, то находившиеся на боевой площадке Золотых ворот Мстислав и Всеволод с трудом узнали в этом зверски избитом человеке своего младшего брата Владимира, оборонявшего Москву. Судя по всему, монголы вновь начали торг, предлагая князьям в обмен на жизнь Владимира Георгиевича открыть ворота: « Братья его, воевода Ослядюкович и все люди проливали обильные слезы, видя горькие мучения князя » (Тверская летопись). А вот что рассказывает об этом трагическом моменте осады Лаврентьевская летопись: « И подъехали татары близко к воротам и начали спрашивать: «Узнаете ли княжича вашего Владимира?» И был Владимир печален лицом. Всеволод же и Мстислав стояли на Золотых воротах и узнали брата своего Владимира. О горестное и достойное слез зрелище! Всеволод и Мстислав с дружиной своей и все горожане плакали, глядя на Владимира ». Но князья и воеводы сдаваться без боя снова отказались, и тогда монголы, выполняя приказ своего хана, вытащили из ножен сабли и изрубили московского князя у главных ворот столицы.

Но и в этом действии Батыя был хитрый расчет — убийством Владимира он хотел спровоцировать его братьев, заставить их выйти из города с дружинами, а потом легко уничтожить отборных владимирских воинов в чистом поле. Словом, хотел сделать то, что недавно проделал над Юрием Рязанским. Но в этот раз не вышло, хотя все к этому шло, и князья действительно решились на вылазку: « Братья, лучше нам умереть перед Золотыми воротамиза Святую Богородицу и за правоверную веру христианскую » — с такими словами обратились они к своим гридням. Но нашелся человек, который это безумие пресек на корню, который, презрев всю субординацию и почтение к княжескому роду, грудью встал на защиту интересов своего родного города. Бравый воевода Петр Ослядюкович так рявкнул на молодых князей, что мигом привел их в чувство, заставив посмотреть на происходящее трезвыми глазами. В Тверской летописи так и написано: « Всеволод и Мстислав Юрьевичи хотели выйти из города против татар, но Петр-воевода запретил им сражаться, сказав: «Нет мужества, и разума, и силы против божьего наказания за наши грехи ». Человек, который может запретить сражаться своим князьям, должен обладать несгибаемой волей и огромным личным мужеством, а судя по всему, у бывалого ратоборца Петра эти качества были в избытке! Не ошибся князь Георгий в своем выборе, знал, кому можно доверить судьбу столицы и своих детей. А вот около Юрия Рязанского такого человека не оказалось, а то, глядишь, и судьба нашествия сложилась бы по-другому. Батый, видя, что все его хитроумные планы потерпели крах, решил действовать силой и распорядился готовиться к общему штурму — судьба столицы должна была решиться на ее валах и стенах.