Михаил Елисеев - Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

История показывала, что если агрессоры с Запада куда-либо приходили, то выбить их оттуда было практически невозможно, и именно в этом была существенная разница между ними и монголами. Шведы или немцы не делали стремительных конных рейдов, как орда, они не старались быстро промчаться по стране и превратить ее в руины, нет, они действовали иначе. Наступление с Запада велось неспешно и планомерно, рыцари буквально вгрызались в чужие земли, застраивая их каменными замками и крепостями, опираясь на которые развивали наступление дальше. Монголы пришли и ушли, а эти уходить никуда не собирались, они продолжали давить всей своей мощью, неотвратимо прорубая себе кровавый путь на Восток. Как покажет время, хану Батыю не было абсолютно никакого дела до того, во что верят и по каким обычаям живут покоренные им народы, — лишь бы дань платили исправно да подарки возили щедрые. А от тех, которые шли с Запада, данью не откупишься, они не только у побежденных все карманы вывернут, они еще и в душу залезут, каленым железом выжгут память о предках и обогатят своими ценностями. Наиболее ярким примером того, что делали западные варвары с коренным славянским населением, служит судьба вендов, которых в наши дни называют сербами — лужичами. Древним славянским городам давались немецкие названия, и примеров тому можно привести массу — Лейпциг (Липск), Дрезден (Дрежджаны), Бранденбург (Бранибор), Плауэн (Плавно), Пирна (Перна), Гера (Гора), Цоссен (Сосны). Германцы целенаправленно уничтожали историческую память народа, а неистовый проповедник борьбы с папством Мартин Лютер называл лужицких сербов « худшим народом из всех » и авторитетно заявлял, что «… через сто лет о лужицком языке не будет и помину ». Не менее радикально высказался и другой известный немец, тоже такой же баламут и смутьян, как Лютер, — Фриц Энгельс. Великий Бородач заявил по поводу бывших славянских земель в Германии, что « эти славянские области полностью германизированы, дело это уже сделано и не может быть исправлено, разве только панслависты разыщут исчезнувшие сорбский, вендский и ободритский языки и навяжут их жителям Лейпцига, Берлина и Штеттина ». Утверждение о том, что Германия — это огромное славянское кладбище, не является каким-либо вымыслом, это так и есть в действительности. В течение столетий германцы старательно уничтожали все, что было связано с лужицкими сербами, вытравливали их историческую память и вообще пытались стереть этот народ с лица земли. Сербам было запрещено праздновать их старинные праздники, и в итоге дошло до того, что под запретом оказался сам лужицкий язык — хочешь поговорить, болтай на немецком, а не на родном! Судьба полабских славян — лужичан, лютичей и бодричей, а также родственных им поморян является наглядным примером того, что ожидало бы Русь в случае успеха «Натиска на Восток». Еще одним показателем того, что несло наступление с Запада коренным народам, является судьба пруссов — народа, жившего по берегам Балтийского моря. Попытки христианизации этого народа Римской курией начались еще с 1000 г., когда туда прибыл пражский епископ Адальберт, — пруссы не захотели обогащаться чужими ценностями и расправились с «просветителем», но это было еще только начало. Однако пример оказался заразителен, и новые проповедники отправились в земли не желающего склоняться перед Римом народа, а когда их тщетные потуги потерпели крах, за дело взялись рыцари Тевтонского ордена. Еще в 1218 году Папа Римский издал буллу, в который Крестовые походы в Пруссию приравнял к походам крестоносцев в Святую землю, и после этого судьба пруссов была решена. С 1230 по 1283 год длилась борьба пруссов против захватчиков, покоренный силой оружия народ вновь и вновь поднимался на борьбу, и тогда пламя восстаний охватывало весь регион. Одновременно шло заселение земель некогда свободного народа колонистами из Германии, которые селились около рыцарских замков или в основанных городах. Вот отсюда и начался процесс германизации коренного населения, под который сначала попала племенная знать, а затем дело дошло и до простых людей. А итог этой германизации известен всем — нет сейчас под солнцем такого народа, как пруссы. И именно этим был враг с Запада страшнее врага с Востока, и слава богу, что среди тех, от кого зависели судьбы Русских земель, нашлись те, кто эту опасность сумел разглядеть.

А. Шишов указывал на то, что поход шведов 1240 года носил общегосударственный характер, для чего и был объявлен ледунг. Ледунг — это сбор по всей стране иррегулярных частей армии и флота либо для защиты королевства, либо для заморского похода, и силы, которые можно было в этом случае собрать, были довольно значительны. А. Шишов отмечал, что иногда количество боевых кораблей доходило до 300, на которых находилось от 25 000–35 000 бойцов. Но, на мой взгляд, в этот раз ледунг никто не объявлял, и само предприятие выглядело больше частной инициативой, нежели общегосударственным мероприятием. Дело в том, что король Эрик очень хорошо знал о том, что раньше походы на Русь шведскому оружию удачи не приносили, а потому остерегался полномасштабной войны. Будучи человеком не воинственным, он исходил из того, что напрягать все силы государства для завоевания северо-западных русских земель не стоит, даже при условии того, что они не получат помощи от других русских княжеств, разоренных монголами. А вот если инициатива похода будет исходить от человека, который пользуется влиянием в стране, да если он сам организует и возглавит эту экспедицию, то тут его величество возражать не будет. Наоборот, король даже поучаствует в этом богоугодном деле, выделив некоторые средства из казны, а вот если поход будет успешным, то вот тут-то и можно будет привести в движение все ресурсы государства, объявить ледунг и начать полномасштабное завоевание земель своего соседа. Оставалось найти подходящую кандидатуру на роль предводителя похода, и такой человек был найден практически сразу — муж дочери короля, крупнейший землевладелец в стране, опытный воин и отчаянно храбрый боец Биргер Магнуссон. Королевскому зятю было 24 года, он жаждал воинской славы на поприще крестоносца, а также богатой добычи и новых земель, а потому сразу же ухватился за идею совершить поход в земли русских схизматиков.

О том, что именно Биргер был во главе шведского экспедиционного корпуса, указывает «Рукописание Магнуша» — публицистический документ, созданный скорее всего в Новгороде в конце XIV века, в котором содержится предостережение шведам и норвежцам от нападения на Русь. В нем перечисляются столкновения русских с северными соседями, а потому есть и абзац, посвященный Невской битве. « Первие сего подьялся местерь Бельгерь и шел в Неву, и срете его князь великий Александр Ярославич на Ижере-реце, и самого прогна, а рать его поби ». Некоторые исследователи отвергают это сообщение как не достоверное, но, на мой взгляд, автор упомянул Биргера неспроста, мог бы просто не указывать имени шведского предводителя, все равно спросу с него никакого, однако, тем не менее, все же указал. Поэтому в дальнейшем я и буду исходить из того, что шведским командующим был именно Биргер, а не кто-то другой. А. Карпов так же отмечал, что « фигура Биргера (пусть еще не ярла) во главе похода не кажется невероятной ».