Анатолий Абрашкин - Мы – арии. Истоки Руси (сборник)

И Гера, и Гефест игнорируют запрет Зевса. Вновь «ахейские» боги нарушают правила игры, и вновь Громовержец пасует и не наказывает виновных. Проступок Геры кажется вполне невинным — ну и что из того, что Ахилл безоружным появился в рядах ахейцев? Да и Гера, чувствуя это, не настроена принимать на свой счет какие-либо критические замечания. Она гневно взывает к мужу:

Мрачный Кронион! Какие слова ты, могучий, вещаешь?

Как? человек человеку свободно злодействовать может,

Тот, который и смертен и столько советами скуден.

Я ж, которая здесь почитаюсь богиней верховной,

Славой сугубой горжусь, что меня и сестрой и супругой

Ты нарицаешь, — ты, над бессмертными всеми царящий, —

Я не должна, на троян раздраженная, бед устроять им?

Это заявление более подходит для семейной ссоры, в которой для слабой стороны все средства хороши, лишь бы за ней осталось последнее слово. Что ж, как писал классик: «Все несчастливые семьи несчастливы по-своему». В данном случае Зевс действительно не может всерьез попенять супруге — слишком хитроумно обвела она всех вокруг пальца.

Что же касается Гефеста, то он помогает Фетиде из чувства благодарности. Он родился хромым, и раздраженная Гера сбросила его с Олимпа. Свалился он прямо в океан, но не пострадал, так как о нем позаботились морские богини Эвринома и Фетида. В их подводном гроте Гефест вырос и выучился кузнечному ремеслу, им же он обязан и спасенной жизнью. Мог ли в подобной ситуации Зевс попенять сыну за помощь выкормившей его богине?

В общем, для Зевса стало очевидным, что удержать ахейских богов вдали от человеческой распри никак не возможно. Они снарядили и вывели на битву Ахилла, равного которому не было в троянском войске. Но как же предотвратить бойню, которую уготовили ахейские боги троянцам? Решение Зевса было гениально простым: коль ахейские боги так или иначе, но помогают своим, то надо позволить делать то же и божествам, защищающим троянцев. Собрав всех небожителей, он объявляет им:

Но останусь я здесь и, воссев на вершине Олимпа,

Буду себя услаждать созерцанием. Вы же, о боги,

Ныне шествуйте все к ополченьям троян и ахеян;

Тем и другим поборайте, которым желаете каждый.

Если один Ахиллес на троян устремится, ни мига

В поле не выдержать им Эакидова бурного сына.

Трепет и прежде их всех обымал при одном его виде;

Ныне ж, когда он и гневом за друга пылает ужасным,

Сам я страшусь, да судьбе вопреки, не разрушит он Трои.

Расчет Зевса оправдался на все сто. Если до прихода олимпийцев каждый троянец трепетал оттого, что видит Ахилла, то призывный воинский крик Арея преобразил их: он подарил воинам и уверенность, и надежду! Сошлись рати ахейцев и троянцев, но вместе с этим началась брань и между бессмертными:

Против царя Посейдаона, мощного Энносигея,

Стал Аполлон длиннокудрый, носящий крылатые стрелы;

Против Арея — с очами лазурными дева Паллада;

Противу Геры пошла златолукая ловли богиня,

Гордая меткостью стрел Артемида, сестра Аполлона;

Противу Леты стоял благодетельный Гермес крылатый;

Против Гефеста — поток быстроводный, глубокопучинный,

Ксанфом от вечных богов нареченный, от смертных — Скамандром.

Наступила кульминация войны богов, они сошлись стенка на стенку. Прошло время мелких уколов и закулисных интриг. Первыми стали выяснять отношения самые «юные» — Гефест и Скамандр.

Божество, олицетворяющее «быстроводный, глубокопучинный» поток, встало преградой на пути Ахилла и попыталось остановить его стремительное продвижение к стенам Трои. Он обрушивался на героя и хлестал его своими валами, и уже отчаялся герой, но ободрили его принявшие образ людей Посейдон и Афина, предсказав, что он со славой выйдет из этого испытания живым и невредимым. Тут обрел Ахилл «второе дыхание», но и Скамандр не сдавался. Вот уже зовет он на помощь брата Симоента, и их мощные волны, встав стеной, уже были готовы поглотить неистового воина, но не дремали его божественные покровители. В тот момент, когда Скамандр уже предвкушает победу, Гера направляет в бой сына Гефеста. Бог огня против речного бога. Кто кого?

Бог на реку обратил разливающий зарево пламень.

Вспыхнули окрест зеленые нивы, мирики и вязы;

Вспыхнули влажные трости, и лотос, и кипер душистый,

Кои росли изобильно у Ксанфовых вод светлоструйных…

Загорелся поток, осилил его огонь, стала река, не могла уже протекать, изнуренная зноем, и взмолился Скамандр, прося о пощаде:

Нет, о Гефест, ни единый бессмертный тебя не осилит!

Нет, никогда не вступлю я с тобой, огнедышащим, в битву!

Так ахейские боги выиграли первый поединок битвы богов, но он был лишь прелюдией к главному эпизоду их сражения, когда друг против друга вышли «щиторушитель Арей» и Афина Паллада.

Первым ударил копьем Арей, но Зевсова дочь своим эгидом отвела угрозу. Отступив, она подхватила огромный камень и запустила им в шею противника. Удар был так силен, что Арей грянулся наземь и уже не мог подняться. Ему бросилась на помощь Афродита, не для битвы, потому что ведает она делами любовными, а не военными, просто хотела богиня вывести Арея с поля боя. Но Афине нужно было в полной мере насладиться своей победой и растоптать (в буквальном смысле!) вставших на ее пути, поэтому она:

Быстро напав на Киприду, могучей рукой поразила

В грудь; и мгновенно у той обомлело и сердце, и ноги.

Оба они пред Афиною пали на злачную землю.

Арей и Афина — самые воинственные в станах враждующих богов, самые задиристые. Ум и мудрость их воинств, однако, олицетворяют Аполлон и Посейдон.

Капитуляция одного из них будет означать состоявшееся поражение его армии. На первых порах они не вступали в битву, поэтому-то и вещает Посейдон своему противнику:

Что, Аполлон, мы стоим в отдалении? Нам неприлично!

Начали боги другие. Постыдно, когда мы без боя

Оба придем на Олимп, в меднозданный дом Олимпийца!

Феб, начинай; ты летами юнейший, — но мне неприлично…

Посейдон предоставляет более юному небожителю право выбора, но напоминает ему о годах былой дружбы и о том, как оба они столкнулись с вероломством бывшего царя Трои Лаомедона, отца Приама, не заплатившего богам условленную плату за услуги, оказанные ими для города. Посейдон подводит Аполлона к мысли, что боги должны мыслить и шире, и дальше смертных. Как бы ни закончилась троянская кампания, но останутся в мире и ахейцы, и троянцы или, по крайней мере, их потомки, которые также будут поклоняться им и которым нужно будет нести мир и покой. И то, что это не пустые рассуждения, морской бог доказал на деле. Он лично спас Энея от смерти в поединке с Ахиллом, перенеся по воздуху из самого пекла битвы в безопасное место, где и посетовал герою: