Аркадий Ипполитов - Особенно Ломбардия. Образы Италии XXI

В Павии это «из бывших» чувствуется во всем ее облике: и в ее церквах, скромных и древних, без особых барочных излишеств, сохранивших свои романские и готические фасады, и в многочисленных павийских дворцах, меньших, чем миланские, без размаха, но очень аристократичных, этаких miserabilissimo palazzo, «жалчайших дворцов», о которых Стендаль говорит и в которых эта мизерабильность становится одной из примет благородства. «Из бывших» чувствуется и в четырех высоченных башнях на площади Леонардо да Винчи, средневековых небоскребах, строившихся в каждом городе знатными семействами исключительно из тщеславия, так как особой нужды в этих, очень неудобных сооружениях не было, а красота была. Они сохранились в немногих итальянских городах, в Милане нет ни одной, так как эти башни сносились до основания приходящими к власти новыми правителями, потому что являли собой символ аристократической анархии; в Павии же их целых четыре.

Храмы Павии, лишенные барочных фасадов, скромны и сдержанны. Романская базилика Сан Микеле Маджоре, одна из самых древних в городе, была основана лангобардскими королями в незапамятные времена и изначально была дворцовой капеллой, но уже давно даже и воспоминания о лангобардском дворце, к которому она примыкала, исчезли. Строгая архитектура базилики в теперешнем ее виде относится к XII веку, и она знаменита тем, что в ней в 1155 году короновался император Фридрих II фон Гогенштауфен, прозванный Великим. Несмотря на небольшие размеры и простоту, в базилике Сан Микеле есть императорская торжественность средневековой романики, слегка византийская, и чудесны чудища на капителях, напоминающие резьбу на стенах Дмитриевского собора во Владимире. Базилика Святого Петра в Золотом Небе, Basilica di San Pietro in Ciel d’Oro, не столь величественна, в ее романском фасаде есть какие-то черты готической хрупкости, но, хотя она не может похвастаться никакими коронациями, в ней есть то, что должно бы сделать San Pietro in Ciel d’Oro уникальным местом на земле, – гробница Августина Блаженного. Но не делает – в базилику туристы заходят редко, и около внушительного мраморного готического саркофага XIII века, где покоятся останки лучшего христианского писателя, никакой толпы нет; мощи Августина Блаженного никаких чудес не совершали, и у католиков он не пользуется популярностью, Августину не приносят обеты и дары, как Антонию Падуанскому или святой Рите; мудрость редко становится объектом культа. В San Pietro in Ciel d’Oro покоится также прах Северина Боэция, великого философа раннего христианства, в начале VI века нашей эры написавшего «Утешение философией», так что павийская базилика Святого Петра может считаться самой философской церковью на земле.

В Павии еще множество прекрасных церквей, хороши и собор Сан Стефано, главный собор города, в создании которого принимал участие Донато Браманте, и площадь перед собором, и крытый мост через реку Тичино, около которой Павия и расположена, неожиданно для Италии большую, а для итальянских городов большие реки не так уж и часты, в Милане большой реки нет; нет, следовательно, в Милане и такого красивого моста. Мост готический, был построен в XIV веке, но в 1944 году разбомблен американцами, так что то, что мы сейчас видим, – реконструкция, очень приличная, – вообще в Павии все время почему-то всплывает желание сравнивать ее с Миланом. Может быть, все из-за той самой печати благородства «из бывших», что лежит на ней: Милан более удачлив в истории, это огромный город, в сотни раз превосходящий Павию по богатству и обилию всего, культуры в том числе, но ведь именно Павия была столицей лангобардов… В общем, как у Достоевского в «Братьях Карамазовых» Митя говорит про Кузьму Кузьмича: «Благороднейший старик, и какая осанка!»

Еще Павия отличается от Милана тем, что это университетский город. Императором Феодосием I Великим, тем самым, что под влиянием святого Амвросия подписал в 380 году в Фессалониках эдикт, объявивший христианство главной религией империи, в Павии была основана школа юриспруденции, к которой в начале IX века король Италии Лотарь I добавил школу риторики; затем Галеаццо уравнял учебное заведение Павии в правах с Парижским и Болонским университетами, и, наконец, в 1485 году, при герцогах Сфорца, павийская Studium Generale стала именоваться университетом. Павийский университет считается одним из старейших в Европе, и вплоть до XIX века он был вторым по значению университетом Италии после Болонского. Сейчас его значение в высшем образовании Италии несколько уменьшилось, но все равно университет продолжает определять жизнь города, так что зданий его коллегий (коллегии в Павии – это все равно что колледжи в Оксфорде, то есть места, где студенты и живут, и учатся), носящих красивые названия вроде коллегия Борромео, коллегия Гислиери, коллегия Святой Екатерины, нельзя не заметить. Здания коллегий относятся к разным эпохам, от XV века до наших дней, представляют различные архитектурные стили, но наиболее внушительным из них, конечно же, является коллегия Борромео, основанная самим святым Карло Борромео, всячески Павийский университет опекавшим. Это огромное здание, возведенное Пеллегрино Тибальди, любимым архитектором святого Карло. Архитектура его, тяжелая и пышная, Павии несколько чужда, представляя в этом городе официоз миланской Контрреформации. Крупная рустовка, крупные львиные морды; при входе – очень крупные скульптуры крупных женщин, аллегории всех и всяческих добродетелей; все внушительно и несколько сумрачно, к студенческой раскованности не располагает; видно, что в таких коллегиях иезуиты своих учеников строят и промывают им мозги отборной латынью, заодно и их сексуальность извращая, как то иезуиты делать любят, так что у молодых людей потом комплексы цветут пышным цветом – см. фильм Альмодовара «Дурное воспитание». Во всех историях Павийского университета, несмотря на большое почтение итальянской историографии к святому Карло Борромео, отмечается, что в конце XVI века, во время Контрреформации, после того как Ломбардия попала под власть испанской короны, в Павийском университете начался «период стагнации». Гигантский и роскошный сундук коллегии Борромео – а она очень сундук напоминает – стал воплощением этого загнивания.

Всякий университетский город обладает своим обаянием, особенно обаятельны старые университетские города. Конечно же, самые прекрасные образцы – это университетские города Англии, Оксфорд и Кембридж, со своими средневековыми колледжами и церквами, чья древность только подчеркивает молодость жизни в их стенах. Сочетание древности и молодости, традиции и энергии, прошлого и будущего, растворенное в атмосфере этих городов, делает их особенными, манящими и очень живыми. Ведь молодость потому столь привлекательна, что она – обещание будущего. Университеты преображают старые города: благодаря своему университету вся Болонья наполнена легким дыханием, отогревающим ее древние стены, что так отличает этот город от других итальянских городов. В Павии же легкое дыхание испарилось, великий представитель Контрреформации поставил на молодость большой тяжелый сундук, изрядно ее придавивший; ведь обещание будущего молодости ничего общего не имеет с католическим обещанием блаженства в загробной жизни.

Читать дальше