Михаил Барятинский - Великая танковая война 1939 – 1945

Огонь с хода применяется в следующих случаях:

а) когда одна часть танков отходит, чтобы подвести под огонь основной массы своих танков преследующего противника в наступлении;

б) в момент развёртывания для быстрого открытия огня (во встречном бою);

в) при выходе из боя;

г) при внезапном столкновении с противником;

д) при преследовании.

Вероятность попаданияс хода уменьшается примерно в три, три с половиной раза, вследствие чего огонь выгоднее вести с места или с коротких остановок. При стрельбе с места скорость стрельбы за единицу времени увеличивается в полтора-два раза; так, например, если с места производится до шести прицельных выстрелов в минуту, то при ведении огня с хода скорострельность понижается в два раза (т. е. выпускается три-четыре снаряда в минуту).

Наивыгоднейшие курсовые углы (КУ)для стрельбы по танкам с места и с хода: от 0° до ±15° и от ±180° до ±165°. При таких условиях стрельбы упреждение в тысячных брать не следует; при каждом выстреле необходимо учитывать только ВИР. В остальных случаях необходимо учитывать боковое упреждение, а так как для вычисления в тысячных нет времени, то упреждение следует брать в фигурах (полтанка, танк и т. д.).

Большое значение для стрельбы по современным танкам имеет пробивная способность оружия. Как показал опыт, стрельбу по танкам выгодно вести с дистанции 1000–1200 м и ближе, так как пушки наших средних и тяжёлых танков на этой дистанции дают самый эффективный огонь, тогда как пушки немецких танков на этих дистанциях дают большое рассеивание.

В настоящей войне применяются танки с различными тактико-техническими данными; в основном они отличаются друг от друга своей скоростью: одни из них быстроходные (практическая скорость 30–40 км), другие — тихоходные (практическая скорость 15–20 км).

Превосходство в бою между двумя этими типами танков зависит от умения использовать эту скорость, чтобы занять лучшее огневое положение для поражения огнём более тихоходных танков.

Допустим, что бой между быстроходным и тихоходным танками происходит при непрерывном встречном движении при КУ — 0° ±20°; в этом случае быстроходный танк теряет своё преимущество; его тактическая подвижность уступает стрелковой подвижности. Действенность огня с танка, движущегося со скоростью 15–20 км/час, падает. При скоростях свыше 25 км/час (при наличии значительного качания корпуса танка) действенность огня будет ещё меньше.

Поэтому для получения лучших результатов стрельбы быстроходный танк часто вынужден уменьшать скорость до 15–20 км/час. При таких условиях действительность огня обоих танков будет приблизительно одинаковой. Исходя из вышесказанного, можно заключить, что для получения огневого превосходства над противником надо умело использовать скорость с целью занять лучшее положение для стрельбы.

„Матильды“ из 196-й танковой бригады. Калининский фронт, 1942 год.

Наиболее выгодно вести стрельбу с носовой и кормовой части наших средних и тяжёлых танков, повёртывая башню так, чтобы орудие было направлено на угол танка. В этом случае к противнику обращена цель меньшего габарита, что уменьшает уязвимость танка.

В связи с превосходством вооружения наших танков при попадании снаряда в танки врага под любым углом фашистские танки уничтожаются.

При выборе способа ведения огня из танка необходимо всегда исходить из конкретной обстановки.

Для достижения максимальной действенности огня отдельным танкам и подразделениям необходимо искусно маневрировать в соответствии с характером местности, стремясь к тому, чтобы поставить свои танки в положение, обеспечивающее их защиту от поражения огнём танков противника.

Если при уничтожении стабильных целей противника (пушки, батареи, находящиеся на огневых позициях) у маневрирующих танков имеется некоторая свобода действий, то в борьбе с его танками одновременно находится в движении и цель, следовательно, маневрирование должно производиться непрерывно, как при стрельбе с места, так и при стрельбе с хода, что необходимо всегда учитывать».

Трудно не согласиться со взглядами Г. Клейна на огневой бой танков. Особо хотелось бы обратить внимание читателей на отношение офицера-танкиста к стрельбе с места и с хода. Вопрос этот не праздный, и позже мы к нему ещё вернёмся.

Наряду с изучением и обобщением опыта боёв 1941 года, весной 1942 года начался активный процесс совершенствования организационной структуры танковых войск Красной Армии. В частности, началось формирование танковых корпусов. Их появление диктовалось опытом: практика войны показала, что отсутствие в составе фронтов и армий крупных танковых соединений не позволяло в полном объёме решать такую важную задачу наступления, как развитие тактического успеха в оперативный. Кроме того, как утверждается в большинстве отечественных изданий, к этому времени был преодолён кризис танкового производства в СССР, и отечественная промышленность уже давала фронту достаточное количество танков, позволившее приступить к формированию крупных танковых объединений. Если с первым тезисом нельзя не согласиться, то второй — абсолютно лживый, прикрывающий элементарное неумение войск, и в первую очередь крупных общевойсковых командиров, использовать танковые части.

Кризис танкового производства в СССР, если, конечно, допустимо использовать такой термин, имел место в октябре — ноябре 1941 года, когда отечественная промышленность изготовила 640 и 880 танков соответственно. Не лишним будет напомнить, что среднемесячное производство танков и штурмовых орудий в Германии в 1941 году не превышало 310 единиц, а в июне — ноябре — 360 единиц. И этой техники немцам хватило, чтобы дойти до Москвы! На 1 января 1942 года на советско-германском фронте соотношение танков составляло 1588: 840 (1,9: 1) в нашу пользу. Ещё интереснее сравнить цифры производства танков в первые четыре месяца 1942 года. В январе советские заводы дали фронту 1571 танк, в феврале — 1600, в марте — 1690, в апреле — 1811. Всего за четыре месяца — 6672 танка! Для справки: немецкая промышленность изготовила танков и самоходных орудий несколько меньше — 6085. Но это — за весь 1942 год!

Так что можно утверждать, что промышленность изготавливала танки во всё возраставшем количестве, а Красная Армия во всё возраставшем количестве их теряла. Безвозвратные потери танков в январе — апреле 1942 года составили 1655 машин, или 25 % к выпуску их промышленностью! Кроме того, следует учитывать, что соотношение ходовых и неисправных танков в войсках действующей армии было в то время примерно равным, а иногда значительным в сторону неисправных машин. Так, на 1 января 1942 года во всех фронтах имелось 1588 исправных танков и 1323 неисправных, на 1 февраля соответственно 1547 и 1607, на 1 марта — 1874 и 2066 и на 1 апреля 1642 и 2409 машин. Такое положение в соотношении ходовых и неисправных танков объяснялось тем, что фронты и армии не имели достаточного количества средств эвакуации и ремонта бронетанковой техники.