Алексей Исаев - Против Виктора Суворова (сборник)

Устойчивость обороны, о которой устами И. Е. Петрова говорит В. В. Карпов, на самом деле весьма сомнительна. Опыт И. Е. Петрова в общем случае совсем не универсален. Оборона крупного города (Одесса, Севастополь) на узком фронте совсем не эквивалентна обороне на рубеже в десятки и сотни километров. В большинстве случаев так называемую «прочную оборону» немцы проламывали. Оборона 1941 г. пробивалась неоднократно. Это, например, Лужский рубеж и Киевский УР в начале августа 1941 г. В первом случае все закончилось большим «котлом», во втором случае Киев удержали за счет ввода во встречное сражение двух свежесформированных стрелковых дивизий, то есть наступательными действиями.

Многочисленными панегириками обороне широкий круг интересующихся военной историей постепенно подводился к мысли, что успешными действия Красной Армии становились только тогда, когда она переходила к обороне. Однако правило успеха или неуспеха в операциях Великой Отечественной войны звучит не так. Успех зависел не от того, оборонялись наши войска или наступали, а от плотностей войск и техники ведения операции. Если были достаточные для обороны или наступления плотности, наступательная или оборонительная операция имеет предпосылки быть успешной. Реализация предпосылок зависит от мастерства командования. А если нет достаточных плотностей войск, то оборона провалится, несмотря на все приказы. Помимо Вязьмы, Брянска в октябре 1941 г., характерный пример — это наступление немцев к Сталинграду летом 1942 г. Операция «Блау» проводилась не только и не столько за счет срезанного под Харьковом Барвенковского выступа. По директиве ОКВ № 41 от 5 апреля 1942 г. главным направлением считалось наступление на Воронеж, а не удар из района срезанного Барвенковского выступа. Директива, заметим, издана до начала советского наступления под Харьковом. В рамках выполнения плана кампании 1942 г. была взломана линия обороны Брянского фронта на воронежском направлении 28 июня — 6 июля 1942 г. Оборона 40-й и 13-й армий была прорвана, несмотря на то что Брянский фронт почти за два месяца до этого получил чудодейственный приказ обороняться. Цитирую директиву Ставки ВГК № 170 364 от 8 мая 1942 г., подписанную И. В. Сталиным и Б. М. Шапошниковым:

«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. На Брянском фронте немедленно приступить к развитию полевых укреплений на занимаемых позициях войсками фронта на глубину дивизионной оборонительной полосы (до 10–12 км).

Инженерные работы произвести с таким расчетом, чтобы батальонные районы были готовы не позже 15.05.1942 не только по переднему краю, но и в глубине.

2. Работы на армейских тыловых рубежах развернуть на важнейших направлениях силами армейских и фронтовых резервов.

3. При организации работ особое внимание уделить устройству наблюдательных и командных пунктов, ДЗОТов, запасных огневых позиций для пулеметов, минометов, орудий ПТО, ПТР и артбатарей. Система огневого заграждения перед передним краем и в глубине обороны должна обеспечивать взаимодействие огневых точек и прикрывать орудия противотанковой обороны.

4. Особое внимание уделить надежному укреплению населенных пунктов, дефиле, перекрестков и узлов дорог. Все дороги перекопать рвами, а на переднем крае и заминировать с тем, чтобы всегда можно было разминировать любой участок и открыть проходы для наших войск на случай наших наступательных действий. Все работы, связанные с применением ВВ и минированием, занести точно на стотысячную карту, имея последнюю в штабах дивизий и армий.

Оборону населенных пунктов строить по системе перекрестного и фланкирующего огня пулеметов и ПТР с широким применением минных заграждений, фугасов, МЭП и т. д. При этом подготовку населенных пунктов в глубине обороны до тыловой оборонительной полосы производить силами тыловых частей и учреждений.

5. Потребовать от войск и всех начальников тщательной маскировки огневых средств, командных пунктов и соблюдения маскировочной дисциплины во всей оборонительной полосе» [108] ЦАМО. Ф. 132а. Оп. 2642. Д. 32. Л. 89–91. .

На производство этих оборонительных работ Ставкой ВГК выделялось 400 тонн колючей проволоки, 30 тыс. противотанковых и 60 тыс. противопехотных мин. Замечу, что «капли датского короля» такого же содержания 8–9 мая 1942 г. были направлены в адрес Южного, Калининского и Западного фронтов. Что случилось с Южным фронтом под Харьковом в мае 1942 г. после подготовки обороны, мы уже знаем. Что же случилось с Брянским фронтом? Почему не подействовала военно-стратегическая панацея обороны? О том, что на Брянском фронте разразится гроза, советское руководство догадывалось. 20 июня командующему войсками Брянского фронта Ф. И. Голикову приказывалось нанести авиаудары по сосредотачивающимся немецким дивизиям. Помимо прочего, в директиве Ставки ВГК № 994 070 был и такой пункт: «5. Войска курского направления держать в полной боевой готовности, всемерно улучшая оборону, сосредоточив на этом направлении максимум противотанковых средств». Брянский фронт получал все новые резервы, 25 июня последовал приказ о переподчинении фронту 17-го танкового корпуса. Главный удар немцы нанесли по левофланговой 15-й стрелковой дивизии 13-й армии и 121-й и 160-й стрелковым дивизиям 40-й армии.

Удар, как обычно, получился сокрушительным и неотразимым. На фронте 45 км в первом эшелоне противника наступали три танковые, три пехотные и одна моторизованная дивизия. Сдержать такой удар дивизии 13-й и 40-й армий не смогли, и уже к исходу 28 июня немецкие войска продвинулись на 8–15 км на восток и вышли на рубеж Гремячая, р. Тим. За два дня немцы прорвали оборону Брянского фронта на 40-километровом фронте и продвинулись на 35–40 км. Детальное изложение событий на Брянском фронте не входит в задачу данного исследования, поэтому я лишь несколькими мазками отмечу наиболее существенные моменты картины событий. По прорвавшейся группировке противника — XLVIII танковому корпусу немцев — наносились контрудары наших механизированных соединений, которые уже вечером 28 июня были подчинены Голикову. 4-м танковым корпусом контрудар был нанесен 30 июня, 17-м и 24-м танковыми корпусами — 2 июля. На всякий случай замечу, что советский танковый корпус соответствовал танковой дивизии, а немецкий танковый корпус был действительно корпусом в составе нескольких дивизий. Позднее последовал контрудар 5-й танковой армии А. И. Лизюкова. Но она вступила в бой по частям, по мере прибытия. Сначала 7-й танковый корпус (6 июля 1942 г.), потом 11-й танковый корпус (8 июля) и, наконец, 2-й танковый корпус (10 июля). Поэтому успеха этот контрудар не достиг. Александр Ильич Лизюков, один из опытнейших танковых командиров Красной Армии, командовавший до войны тяжелой танковой бригадой, четыре года преподававший тактику в ВАММ, погиб в бою в ходе этого контрудара. При этом эффект контрудара был более чем скромный. Открываем дневник Гальдера. 7 июля он пишет: «Группа армий „Юг“. Ход операции удовлетворительный. Танки и пехота вышли к реке Калитва. 23-я танковая дивизия, 24-я танковая дивизия и „Великая Германия“ сменены и продвигаются в южном направлении. В районе Свободы и Коротояка продвижения не отмечено. Ввод соединений вслед за заходящим крылом протекает хорошо. Вейхс частью сил занимает оборону фронтом на север и одновременно продвигается на восток. Противник снова усиленно атакует этот новый оборонительный рубеж главным образом на восточном его участке». То есть все идет по плану, контраки советских войск отбиваются именно там, где их ждут. Такие же записи об атаках с танками сделаны 8-го и 9-го числа. Только в записи от 10 июля мы находим сведения об эффекте этих атак: «Северный участок фронта Вейхса снова под ударами противника. Смена 9-й и 11-й танковых дивизий затруднена». Согласитесь, танковая армия — это довольно дорогая цена за задержку в смене двух танковых дивизий.