Алексей Исаев - Пять кругов ада. Красная Армия в «котлах»

Тимошенко: «Телеграмма Кирпоноса получена. Решение Вам передано сейчас. Кавкорпус усиливается танковой бригадой и действует, как просил Кирпонос. Две танковые бригады из района Решетиловка действуют в южной группировке, то есть Кременчугской. Все».

Шапошников: «Ясно. Я считал, что у Вас только две бригады. Приказ сейчас будет передаваться. Все. До свидания. Б. Шапошников» [78] Грецов М. Д. Указ. соч. С. 232–233. .

В переговорах видно запоздалое сожаление: «Развитие действий танковых частей с Кременчугского плацдарма можно было ожидать». Однако вместе с сожалением пока не пришло решение о порядке действий в изменившейся обстановке. Советское командование продолжало действовать по инерции. Видимо, существовала уверенность в том, что войска Юго-Западного фронта смогут продержаться до подхода резервов ВГК. К тому моменту они уже действительно начали поступать. В районе Лебедина и Ахтырка началась выгрузка 100-й стрелковой дивизии и двух танковых бригад (1-й и 129-й), насчитывавших около 100 танков. 2-й кавалерийский корпус 13.9 находился на ночлеге в районе Диканька, Милорадово и готовился к дальнейшему переходу в район Зенькова.

13 сентября немецкое наступление продолжилось. 9-я танковая дивизия фон Хубицки продвигалась на Лохвицу на соединение с 3-й танковой дивизией Вальтера Моделя. 16-й танковая дивизия повела наступление на Лубны. Встретив ожесточенное сопротивление в Лубнах, командир 16-й танковой дивизии генерал Хубе решил не торопить события и закрепиться на левом берегу реки, образуя внутренний фронт окружения.

Вечером 13 сентября (по некоторым данным, уже ночью 14 сентября) начальник штаба Юго-Западного фронта генерал-майор В. И. Тупиков отправил в Генеральный штаб и главкому Юго-Западного направления рутинную оперсводку, которую завершил фразой, ставшей вскоре крылатой:

«Положение войск фронта осложняется нарастающими темпами:

а) Прорвавшемуся на Ромны, Лохвица и на Северный Подол, Хорол противнику пока, кроме местных гарнизонных и истребительных отрядов, ничто не противопоставлено, и продвижение идет без сопротивления. Выбрасываемые на это направление 279-я и 7-я дивизии будут только 14.9, и то лишь с оборонительными задачами — воспрепятствовать обороной узлов Пирятин и Прилуки удару по неприкрытым тылам войск фронта.

б) Фронт обороны Кузнецова взломан окончательно, и армия фактически перешла к подвижной обороне.

в) Армия Потапова также не может стабилизировать фронт и ведет подвижную оборону.

В стык с 37-й армией прорвался на Кобыжчу противник.

г) 37-я армия сопротивляется более устойчиво, но и у нее обстановка нарастает не в ее пользу.

д) Началось перемешивание тылов 5-й и 21-й армий. Сейчас линия фронта идет: Гайворон — Вердер — Ивангород — Сиволож — Евлашовка — Веркиевка — Григорьевка — Адамовка — Кобыжча — Даневка — Валевачи и далее по Десне и Днепру.

е) Войска 21-й армии и 5-й армии, будучи не в состоянии сдержать противника, отходят на стык войск 37-й и 26-й армий.

Начало понятной вам катастрофы — дело пары дней» [79] Русский архив. Великая Отечественная. Т. 16(5–1). М.: Терра, 1996.С. 380, выделено мной . .

Несколько позднее практически идентичный текст уже был отправлен за подписями всего Военного совета Юго-Западного фронта. Только отсутствовала фраза о катастрофе, пункты «а)» и «б)» шли в одном абзаце, соответственно перечисление сдвинулось вверх и освободившийся пункт «е)» был занят конструктивным предложением:

«е) По-прежнему считаю наиболее целесообразным выходом из сложившейся обстановки немедленный вывод войск из КИУР и за этот счет укрепление фронта Кузнецова — Потапова, переход в наступление Бахмач — Кролевец, [в] последующем — общий выход [скорее всего пропущено „из окружения“. — А.И. ]. Чтобы это оказалось посильным, необходимо помочь авиацией и переходом к активным действиям на глуховском направлении Брянского фронта» [80] Грецов М. Д. Указ. соч. С. 233–234. .

Донесение В. И. Тупикова вызвало следующую реакцию в Генштабе:

«Командующему ЮЗФ,

копия Главкому ЮЗН

Генерал-майор Тупиков представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова (21 А) и Потапова (5 А) прекратить отход. Надо внушить всему составу фронта необходимость упорно драться, не оглядываясь назад, необходимо выполнять указания тов. Сталина, данные Вам 11.9.

Шапошников » [81] Русский архив. Великая Отечественная. Т. 16(5–1). М.: Терра, 1996. С. 182. .

Начальник штаба Юго-Западного фронта на самом деле высказал прямым текстом то, о чем все подумали, но промолчали. Однако офицер столь высокого ранга не мог себе позволить эмоциональной оценки, тем более в официальном документе. Осмысленное предложение во второй версии документа выглядит более уместным. Угроза окружения уже стала реальностью, и требовалось не бросаться словами, а искать выход из положения. Итак, в расположении фронта начинался хаос. Одним из самых распространенных источников паники и дезорганизации в таких условиях являются невооруженные, но многочисленные учреждения тыла. 13–14 сентября начали появляться грозные признаки хаоса в тылу. Огромные массы войсковых, армейских и фронтовых транспортов, автомобильных и конных, госпиталей и лазаретов начали метаться; вначале они хлынули с юга на север и с севера на юг, а затем все устремились к району Пирятина, где и образовалась непроходимая толчея, явившаяся мишенью для немецких бомбардировщиков. По воспоминаниям очевидцев, машины шли к Пирятину в пять рядов. В отличие от приграничного сражения, никто уже не бросался в поле или лес при налетах бомбардировщиков. Движение прекращалось лишь для того, чтобы сбросить в кювет машины, в которых убиты водители или потерявшие способность к передвижению. Масса машин от горизонта до горизонта на дороге в Пирятин стала одним из кругов ада, через который пришлось пройти многим солдатам и офицерам Юго-Западного фронта.

В воскресенье 14 сентября после проливных дождей предыдущих дней установилась удивительно ясная и солнечная погода. В 18.20 минут у Лохвицы встретились передовые отряды 3-й танковой дивизии 2-й танковой группы и 9-й танковой дивизии 1-й танковой группы. В тот же день 16-я танковая дивизия захватила Лубны и изготовилась к обороне на внутреннем фронте котла: «Дивизия изготовилась к обороне на плацдарме, в Осовце и Тернах. 2-я саперная рота 16-го саперного батальона под командованием обер-лейтенанта Риншена вошла в соприкосновение с подошедшей с севера разведгруппой 5-й танковой дивизии [так в оригинале, правильнее „3-й танковой дивизии“]. Острие танковой группы Гудериана („Г“) встретилось с острием танковой группы Кляйста („К“) за спиной 50 красных дивизий. Большое кольцо окружения под Киевом было замкнуто. И снова стояла 16-я танковая дивизия, как у Монастырища, на восточном краю котла лицом на запад, снова должна была быть готова к тяжелым боям с прорывающимися на восток русскими. Впереди снова были тяжелые дни» [82] Werthen W. Op.cit. S. 64. . Как мы видим, историограф 16-й танковой дивизии оспаривает у соединения фон Хубицки «честь» замыкания «котла». Но интереснее другое — немцы ожидали с первых же дней окружения наступательных действий со стороны советских войск. Солдаты и офицеры вспоминали удар у Оратова и Животова, которым И. Н. Музыченко ответил на угрозу окружения. Но М. П. Кирпонос не оправдал их ожидания.