Энтони Бивор - Вторая мировая война

Гейдрих поручил Адольфу Эйхману составить проект документа, который Геринг подписал 31 июля. Согласно этому документу, Гейдриху поручалось «обеспечить решение еврейского вопроса путем эмиграции или эвакуации». Документ обязывал его «предпринять все необходимые организационные, технические и материальные мероприятия для полного решения еврейского вопроса в немецкой сфере влияния в Европе». Примерно месяц спустя Эйхмана вызвали в канцелярию Гейдриха, где ему было сказано, что Гиммлер получил от Гитлера указание продолжить «физическое уничтожение евреев». Вообще верховные нацистские функционеры любили при случае без особых оснований сослаться на фюрера, продвигая собственные решения. Но в данном случае немыслимо допустить, что Гиммлер или Гейдрих осмелились бы на подобный волюнтаризм в столь важном вопросе.

Были забыты прежние тезисы, что полное уничтожение евреев произойдет только по достижении полной победы. Впервые возникает непонятное беспокойство по поводу того, что нельзя упустить шансы, предоставляемые войной на востоке. Растет также давление внутри Германии и в оккупированных странах, включая Сербию и Францию: они должны переселить своих евреев на восток. В Париже военный губернатор генерал Карл Генрих фон Штюльпнагель приказал французской полиции провести облавы на французских и иностранных евреев. В результате этой операции, начавшейся 20 августа, были схвачены 4323 человека.

Инструкция Гиммлера от 18 сентября гласила, что гетто отныне будут использоваться в качестве «накопительных» лагерей. В польских гетто умерли от голода и болезней более полумиллиона евреев. Но такой процесс рассматривался как слишком медленный. В результате дальнейшего обсуждения был разработан план помещения всех евреев в концлагеря. Но даже в тоталитарном государстве имелись юридические проблемы, требующие преодоления. Например, как поступать с евреями, имеющими иностранный паспорт, и что делать с теми, кто состоит в браке с арийцами?

29 ноября 1941 г. Гейдрих направил приглашения на совещание старшим чиновникам Ostministerium (министерства оккупированных восточных территорий) и других министерств и ведомств, чтобы обсудить с ними и представителями RSHA общую политику в этом вопросе. Совещание назначили на 9 декабря. В последний момент оно было отложено. 5 декабря маршал Жуков начал масштабное контрнаступление, а двумя днями позже японцы напали на Перл-Харбор. Требовалось время, чтобы оценить возможные последствия этих знаменательных событий. А затем, 11 декабря, Гитлер сообщил в Рейхстаге об объявлении войны Соединенным Штатам. На следующий день он вызвал лидеров нацистской партии в рейхсканцелярию. Там он припомнил свою угрозу от 30 января 1939 г. относительно того что, если вспыхнет мировая война, «зачинщики этого кровавого конфликта» должны будут поплатиться за это жизнью.

После объявления Гитлером войны США и японского наступления на Дальнем Востоке конфликт приобрел поистине глобальный характер. Согласно извращенной логике Гитлера, евреи должны были расплатиться за свою вину. «Фюрер полон решимости провести чистку, – записал Геббельс в своем дневнике 12 декабря. – Он предрекал евреям, что если они еще раз устроят мировую войну, результатом станет их собственное уничтожение. Это высказывание не было фигуральным. Мировая война уже идет, и уничтожение евреев должно стать неизбежным ее следствием. Этот вопрос должен рассматриваться без какой-либо сентиментальности».

Менее чем через неделю Гитлер провел встречу с Гиммлером для обсуждения «еврейского вопроса». Однако, несмотря на то, что Гитлер горячился, всякий раз возвращаясь к своим довоенным предсказаниям о том, что евреи сами накличут на себя собственную погибель, он все еще не давал бесповоротного распоряжения по «окончательному решению». Вопреки своим апокалиптическим обличениям евреев, он, кажется, крайне неохотно выслушивал подробности о массовых убийствах, а также уклонялся от просмотра картин страданий в бою или вследствие бомбежки. Его стремление видеть насилие как нечто абстрактное представляется значительным психологическим парадоксом, учитывая, что сам он поощрял насилие как никто другой в истории.

Откладывавшаяся несколько раз конференция Гейдриха состоялась, наконец, 20 января 1942 г. на принадлежавшей RSHA большой вилле на озере Ванзее, на юго-западной окраине Берлина. Председательствовал обергруппенфюрер СС Гейдрих, а оберштурмбанфюрер СС Эйхман вел протокол. Не считая других руководителей RSHA , большинство присутствующих представляло имперскую канцелярию и высший эшелон власти оккупированных территорий. Среди участников были четыре статс-секретаря и ведущие чиновники ключевых министерств. В частности, на совещании присутствовал доктор Роланд Фрайслер из министерства юстиции, который позже приобрел печальную известность как обвинитель июльских заговорщиков в 1944 г. Министерство иностранных дел представлял помощник статс-секретаря Мартин Лютер, тезка гораздо более известного и влиятельного антисемита. Он прибыл с тщательно подготовленным меморандумом, озаглавленным «Идеи и пожелания МИД в связи с предполагаемым окончательным решением еврейского вопроса в Европе». Более половины присутствующих имели ученые степени, а значительную часть составляли юристы.

Гейдрих начал с того, что подтвердил свои полномочия по подготовке «окончательного решения» на всех территориях и по линии всех ведомств. Он представил статистику по всем еврейским общинам Европы, в том числе даже по евреям Англии, которые будут «эвакуированы на восток». Их общее число – по его оценкам, одиннадцать миллионов в общей сложности – будет сначала сокращено применением тяжелого принудительного труда. Затем с выжившими «поступят соответствующим образом». Пожилые евреи и те, которые сражались за кайзера, будут направлены в образцово-показательный лагерь Терезиенштадт в Богемии.

Лютер от имени МИД призвал к осторожности и предостерег от поспешного устройства облав на евреев в таких странах, как Дания и Норвегия, где это может повлечь негативную реакцию международного масштаба. Много времени было посвящено сложному вопросу относительно лиц частично еврейского происхождения, так называемых Mischlinge («полукровок»), а также тех, кто состоит в браке с арийцами. Как, по-видимому, и ожидалось, представители генерал-губернаторства призвали покончить прежде всего с их евреями. Наконец за коньяком после обеда участники обсудили различные методы достижения своих целей. Но в протоколе заседания сохранились обычные эвфемизмы – «эвакуация» и «переселение».

Однако одно обстоятельство было очевидным для всех участников совещания. Все идеи «территориального решения» сошли на нет. Непредсказуемость сталинского общего наступления после битвы под Москвой не оставляла подходящей оккупированной советской территории, куда можно было бы депортировать евреев на голодную смерть. Единственным надежным решением сейчас казалось только умерщвление в промышленных масштабах.