Энтони Бивор - Вторая мировая война

Операция «Факел» стоила союзникам 2225 ее участников, из которых примерно половина были убиты. Французы же потеряли около 3 тыс. человек. И Паттон, и Кларк вынуждены были признать, что высадка десанта была хаотичной. Имей они дело с немецкой армией, а не с плохо вооруженными французскими колониальными войсками, десант попросту перебили бы. Английские офицеры отпускали высокомерные шуточки вроде «Насколько зеленый наш союзник?» Но дезорганизация и постоянные перебои в снабжении болезненно отразились в донесениях о завершении операции. Прежде всего, подтвердилось мнение, что стремление генерала Маршалла к раннему вторжению во Францию привело бы к катастрофе. Какими бы мотивами ни руководствовались Черчилль и генерал Брук, побуждая американцев вторгнуться в Северную Африку, они в итоге оказались правы. Армии США необходимо было многому научиться, прежде чем вступать в схватку с вермахтом в северной Европе или даже в Тунисе.

Моральное состояние войск был переменчиво, легко переходя от уныния к ликованию и наоборот. Легкая победа в Марокко и Алжире вызвала необоснованный прилив оптимизма. Настроение повышали и дешевые местные вина. Американские солдаты считали себя обстрелянными и принявшими боевое крещение. Завидев устаревшие французские танки «рено», они останавливались и, размахивая своими новыми гранатометами, выкрикивали: «Давай сюда немецкие танки!». Даже Эйзенхауэр заявил Рузвельту, что рассчитывает до конца января взять Триполи.

Из морозных донских степей весть о советском окружении быстро распространилась по всей Шестой армии. 21 ноября 1942 г. Паулюс и его начальник штаба вылетели из штаба в Голубинской на двух уцелевших легких самолетах «физелер шторьх» в станицу Нижне-Чирскую, за пределами котла. Там на следующий день они провели совещание с генералом Готом, командующим Четвертой танковой армией, обсудили сложившееся положение и связались по безопасной линии с командованием Группы армий B . Но Гитлер, узнав, где Паулюс, обвинил генерала в том, что он якобы бросил свои войска и приказал ему возвращаться в свой штаб в Гумраке, в пятнадцати километрах к западу от Сталинграда. Паулюс был глубоко возмущен несправедливыми обвинениями, и Гот вынужден был его утешать.

Гитлер не собирался позволить своим войскам отступить из Сталинграда. От взятия этого города теперь зависела его репутация. Не далее как две недели назад в своей мюнхенской речи он хвастал предстоящим успехом. Фюрер отозвал генерал-фельдмаршала фон Манштейна с севера и приказал сформировать новую группу армий «Дон» для прорыва окружения и помощи Шестой армии. Геринг, узнав об этих намерениях, созвал высших офицеров транспортной авиации. Хотя Шестой армии необходимо было 700 т грузов в день, Геринг спросил у своих генералов, смогут ли они обеспечить 500 т в день. Те ответили, что 350 т – это абсолютный максимум, да и то лишь на короткое время. Геринг, стремясь выслужиться перед Гитлером, заверил фюрера, что люфтваффе смогут обеспечить снабжение Шестой армии. Это ложь предрешила судьбу Паулюса и его войск. 24 ноября Гитлер приказал «Сталинградской крепости» с ее фронтом на Волге держаться до конца «при любых обстоятельствах».

Красная Армия окружила в Сталинградском котле войска общей численностью 290 тыс. человек, включая более 10 тыс. румын и более 30 тыс. «вспомогательных войск» из числа русских перебежчиков. Гитлер запретил сообщать об этом в немецких новостях. В коммюнике Верховного главного командования положение сознательно фальсифицировалось, но по стране все равно поползли слухи. Гитлер готов был винить в советском триумфе кого угодно, только не самого себя. Яростная перепалка произошла у него в Wolfsschanze , в Восточной Пруссии, с маршалом Антонеску. Гитлер попытался возложить ответственность за катастрофу на румынские армии, прикрывавшие фланги. Антонеску сердито возразил, что немцы отказались обеспечить его людей надлежащими противотанковыми орудиями и пренебрегли предупреждениями о готовящемся ударе русских. Он еще не знал, что теперь Шестая армия отказывает его войскам в предоставлении пайков. Немецкие офицеры говорили: «Кормить румын бесполезно – все равно сдадутся».

Части Шестой армии, отрезанные к западу от Дона, едва успели отступить, чтобы соединиться с главными силами. Сталинградский котел принял форму расплющенного черепа, свод которого находился в городе, а нижнюю часть составлял обороняемый периметр, шестьдесят на сорок километров, в донской степи. Немецкие солдаты с горькой иронией называли это «крепостью без крыши». Пайки, крайне скудные и до окружения, были урезаны до предела. Последние силы уходили на рытье окопов в мерзлой земле. В голой степи почти не было деревьев – нечем было накрывать земляные бункеры. Офицеры пытались укрепить солдатскую решимость аргументами типа «уж лучше смерть, чем русский плен. Мы должны стоять до конца. Фатерланд не может забыть о нас».

Советское окружение освободило большие ранее оккупированные территории. Местное население, ограбленное оккупантами, измученное голодом, встречало освободителей со слезами радости. Но тут же НКВД принималось арестовывать тех, кого подозревали в сотрудничестве с оккупантами. Донской фронт предпринял серию атак в первую неделю декабря в надежде рассечь котел, но советская разведка сильно недооценила численность окруженных сил. Начальник разведки генерала Рокоссовского считал, что в котле оказались 86 тыс. солдат и офицеров противника, а не 290 тыс., как было на самом деле.

Советские офицеры также не представляли, сколь высока решимость немцев держаться до последнего. В обещанную фюрером помощь они верили, как в евангельскую истину, особенно молодые солдаты, воспитанные при фашизме. «Худшее позади, – с наивным оптимизмом писал домой солдат 376-й дивизии. – Мы все надеемся вырваться из котла еще до Рождества… Как только удастся разорвать кольцо окружения, война в России будет завершена». Офицеры-снабженцы, сокращая пайки более чем вдвое против нормы, проявляли больше реализма. Нехватка кормов означала, что немногих оставшихся лошадей придется забить на мясо.

По расчетам главного интенданта Шестой армии, для снабжения немецких войск требовалось ежедневно не менее 300 самолетовылетов транспортной авиации. Но в течение первой недели воздушного моста за сутки прилетало не более 30 самолетов. Кроме того, значительная часть доставляемого топлива использовалась самолетами на обратный путь. Геринг также не учел того, что все аэродромы внутри котла оказались в пределах досягаемости советской тяжелой артиллерии. Помимо этого, сохранялась постоянная угроза со стороны советской истребительной авиации и зенитной артиллерии. За один день люфтваффе потеряли, вследствие действий противника и аварий, двадцать два транспортных самолета. Вдобавок иногда погода была настолько плохой, что лишь очень немногие самолеты могли долететь до немецких аэродромов в Сталинграде. Рихтгофен постоянно звонил начальнику штаба люфтваффе генерал-полковнику Гансу Ешоннеку и говорил, что весь план воздушного снабжения окруженной армии обречен на неудачу. С Герингом не удавалось связаться – он удалился в отель «Ритц» в Париже.