Энтони Бивор - Вторая мировая война

План Гейдриха, озвученный на конференции в Ванзее в январе 1942 г., поражал своей масштабностью. По словам одного из его соратников, Гейдрих обладал «неуемным честолюбием, умом и бешеной энергией». Стратегический план под названием «Окончательное решение еврейского вопроса», по подсчетам Адольфа Эйхмана, должен был охватить более одиннадцати миллионов евреев, включая проживающих в нейтральных государствах: Турции, Португалии и Ирландии, – а также на территории Великобритании, которая не была оккупирована немецкими войсками.

Тот факт, что план был представлен через несколько недель после неудачи вермахта под Москвой, а в войну против Гитлера к тому времени вступили США, мог свидетельствовать либо о неколебимой уверенности нацистов в «окончательной победе», либо об их решимости выполнить свою «историческую миссию» до того, как неблагоприятное развитие событий сделает это невозможным. Вероятно, имели место оба фактора. Безусловно, в конце лета 1941 г. надежды на скорую победу способствовали радикализации нацистской расовой политики. Наступил переломный момент в мировой истории, и не могло быть возврата в прошлое. Если раньше «Окончательное решение еврейского вопроса» предполагалось осуществлять с помощью пуль, то теперь нашлось более кардинальное «решение»: с использованием газовых камер.

Как и «план голодомора», и зверское обращение с советскими военнопленными, «окончательное решение» преследовало двойную цель. Наряду с уничтожением расовых и идеологических врагов, необходимо было обеспечить продовольствием войска и население Германии, особенно ввиду того, что рейх наводнили иностранные рабочие. «Окончательное решение» предусматривало параллельное использование двух стратегий уничтожения: доведение до смерти непосильным трудом и немедленную ликвидацию. Выполнение обоих заданий возлагалось на подразделения СС Totenkopf («Мертвая голова» – не путать с одноименной эсэсовской дивизией). Единственное исключение тогда сделали для тех пожилых или знаменитых евреев, профессионалов высокого класса, полуевреев и евреев, состоящих в браке с арийцами, которых отобрали для поселения в «образцово-показательном» гетто Терезиенштадт. Решение их судьбы было отложено на будущее.

В это время уже действовал лагерь смерти в Хелмно (Кульмхофе), вскоре заработали Белжец и комплекс Освенцим-2 (Аушвиц-Биркенау). В Хелмно для умерщвления евреев из близлежащих городов использовали закрытые грузовики с угарным газом. В январе 1942 г. туда привезли и уничтожили около 4400 цыган из Австрии. Трупы зарывали в лесу отряды специально отобранных евреев, работавших под надзором сотрудников немецкой полиции порядка. Хелмно стало центром массового истребления евреев из гетто в Лодзи, в пятидесяти пяти километрах к югу от лагеря. Белжец, расположенный между Люблином и Львовом, считался лучше оснащенным технически, поскольку там угарный газ подавался в газовые камеры из внешних мобильных установок. В январе в Белжеце новые установки были опробованы при уничтожении 150 евреев, а в середине марта там начались регулярные казни, в основном евреев из Галиции. Лагерь Майданек построили практически на окраине Люблина.

В Аушвице (Освенциме), силезском городке неподалеку от Кракова, со времен Австро-Венгерской империи сохранились кавалерийские казармы, в которых в 1940 г. эсэсовцы стали содержать заключенных-поляков. Концлагерь получил название Аушвиц-1. Именно здесь в сентябре 1941 г. проводились, в основном на советских военнопленных, первые испытания Циклона Б – газа, получаемого из гранул цианистого водорода (синильной кислоты), обычно используемых для борьбы с паразитами.

В конце 1941 г. началось сооружение нового лагеря, Аушвиц-2, вблизи Биркенау. Пару крестьянских домов переоборудовали под газовые камеры, которые были введены в действие в марте 1942 г., но с размахом стали использоваться только в мае. Однако уже к октябрю комендант-эсэсовец Рудольф Хесс понял, что оснащение не соответствует масштабам стоящих перед ним задач, а массовые захоронения отравляют грунтовые воды. В течение зимы была построена совершенно новая система газовых камер и печей.

Хотя Аушвиц окружали болота, реки и березовые рощи, туда было легко добраться по железнодорожной дороге, и это стало одной из причин, по которой им заинтересовался немецкий химический концерн «ИГ Фарбениндустри» – как удобным местом для строительства завода по производству синтетического каучука, буны. Эта идея очень понравилась Гиммлеру, который стремился германизировать Силезию, и он предложил реализовать проект, используя труд заключенных Аушвица. Он лично приехал в лагерь, чтобы ввести в курс дела Хесса, и сам вступил в переговоры с хозяевами «Фарбен». Узнав о планируемых объемах производства и подсчитав, какого количества бесплатной рабочей силы потребует новое предприятие, Гиммлер информировал Хесса, что придется утроить численность заключенных лагеря, которая на тот момент составляла 10 тыс. человек. В результате «Фарбен» будет ежедневно выплачивать СС по 4 рейхсмарки за каждого купленного раба. В свою очередь, для надзора за евреями-рабами и физического воздействия на недостаточно добросовестных, СС создаст привилегированную касту заключенных, так называемых капо, из уголовников, отбывающих срок в других местах лишения свободы.

Строительство огромного предприятия «Буна-Верке» началось летом 1941 г., когда немецкие войска одерживали одну за другой победы на Восточном фронте. В октябре, в условиях продолжающейся нехватки рабочей силы, Гиммлер потребовал от вермахта передать в ведение СС 10 тыс. пленных красноармейцев. Незадолго до своей казни за военные преступления Хесс отметил в автобиографических записках, что заключенные были доставлены в очень плохом состоянии. «В дороге их практически не кормили, а на привалах выпускали на ближайшее поле, чтобы они «паслись« там, как скот, в поисках чего-нибудь съедобного». Всю зиму пленные работали на стройке без теплой одежды, измученные и больные, голодные настолько, что было зафиксировано несколько случаев каннибализма, и, по словам Хесса, «мерли как мухи». «Они больше не были похожи на людей, – писал Хесс. – Они превратились в животных, которым хотелось одного – есть». Понятно, что вместо двадцати восьми запланированных бараков пленные смогли построить только два.

С экономической точки зрения, нацистская стратегия умерщвления посредством непосильного труда оказалась еще менее рентабельной, чем практика использования труда заключенных в ГУЛАГе Берии. Единственной уступкой прагматизму было решение построить новый лагерь – Аушвиц-3, или Моновиц, – по соседству с «Буна-Верке», чтобы рабам «Фарбен» не приходилось терять время на переходы от бараков к цехам. Однако эсэсовцы-надзиратели и капо продолжали так старательно избивать своих подопечных, словно верили, что после экзекуций те смогут наконец выполнить задания, даже ранее для них непосильные.