Энтони Бивор - Вторая мировая война

Черчилля, после Рождества выздоравливавшего в Марракеше после воспаления легких, раздражало отсутствие продвижения союзных войск на Итальянском театре боевых действий. Он снова стал горячо отстаивать составленный ранее генералом Марком Кларком план по обходу с флангов немецких позиций с помощью высадки еще одного морского десанта, но уже ближе к Риму. Эйзенхауэру очень не нравилась эта идея, известная под кодовым названием операция «Галька», но он и Монтгомери уже покидали Средиземноморье, направляясь в Лондон для подготовки операции «Оверлорд». Черчилль, после отбытия Эйзенхауэра и Монтгомери, стал как бы полным хозяином союзных войск в Италии и в определенной степени взял командование войсками на себя. Сам Кларк к тому времени уже не был так уверен в полном успехе операции «Галька», на которую выделялось всего две дивизии. Если Пятой армии не удастся прорвать «линию Густава», этот десант легко мог оказаться в окружении.

Операция по высадке и снабжению двух дивизий требовала значительного количества транспортных кораблей – около девяноста специальных десантных кораблей и 160 десантных катеров. Но большая их часть должна была в середине января 1944 направиться в Англию для подготовки к операции «Оверлорд». Черчиллю удалось, манипулируя фактами и датами, убедить Рузвельта, что операция «Галька» никоим образом не вызовет задержек. Брук, хотя и поддержал этот план, был не в восторге от того, что премьер будет играть роль главнокомандующего на Итальянском театре боевых действий. «Уинстон, сидя в Марракеше, теперь полон кипучей энергии и пытается оттуда выиграть войну, – записал в дневнике свежеиспеченный фельдмаршал британской армии. – Я молю Бога, чтобы он вернулся домой – там он все же будет под контролем».

Черчилль, вершивший дела из отеля «Мамуния», вызвал туда высших офицеров союзных войск со всего Средиземноморья. Он не желал слышать никаких возражений и отказался переносить запланированную дату 22 января, о чем его просили для проведения репетиций высадки. В качестве места высадки было выбрано побережье у Анцио, в ста километрах позади позиций немцев. Большинство присутствующих поддержало его план, чтобы выйти из патовой ситуации, но все хорошо понимали, что затея была крайне рискованной. Черчилль недооценивал проблемы снабжения и способность немцев опередить союзников и контратаковать десант, прежде чем на плацдарм будут доставлены подкрепления. Теперь все зависело от того, сможет ли Пятая армия форсировать Рапидо, захватить хорошо укрепленный город Кассино и, что сложнее всего, после этого взять горную крепость Монте-Кассино, возвышавшуюся над городом. Монте-Кассино не только была господствующей над округой высотой, но и обеспечивала отличный обзор всей территории для немецких артиллерийских наблюдателей.

Xкорпус англичан вновь должен был наступать на левом фланге, со стороны моря. На правом фланге Кларк благоразумно расположил недавно прибывший французский экспедиционный корпус в составе двух дивизий, закаленных сражениями в Северной Африке. Марокканские солдаты французского корпуса очень хорошо годились для боевых действий в горах. Они шли налегке, мастерски использовали любую складку местности и были беспощадны к врагам, бесшумно убивая их ножом или штыком. Главный удар должен был наноситься силами союзных войск в центре, на этот раз в направлении долины реки Лири, несколькими километрами южнее Кассино. При этом необходимо было под огнем противника форсировать реку Рапидо и затем, наступая через минные поля, устроенные на другом берегу, атаковать хорошо укрепленные позиции немцев, находящиеся на возвышенности.

План Кларка не блистал изобретательностью. Некоторые командиры дивизий испытывали сомнения, но открыто не возражали. Они подозревали, что одержимость Кларка идеей взятия Рима будет стоить жизни многим из их солдат. Тем не менее, от Кларка требовалось начать решительное наступление, чтобы обеспечить возможность успешного десанта у Анцио. Потрепанная в боях у Салерно 36-я дивизия должна была возглавлять наступление II корпуса на стоявшую над рекой Рапидо деревню Сант-Анжело, которую обороняла 15-я немецкая моторизованная дивизия. Южнее немецких позиций ночью 19 января английская 46-я дивизия переправилась через Гарильяно. Но вследствие быстрой контратаки немцев и действий немецких саперов, открывших шлюзы выше по течению реки, где в нее впадает река Лири, англичанам пришлось поспешно отступить. Мощный ревущий поток разметал все лодки, которые они использовали при форсировании реки.

Ночью 20 января 36-я дивизия начала в густом тумане выдвигаться к Рапидо. Многие подразделения заблудились, воцарился хаос. Немецкие саперы заранее пробрались на восточный берег реки и установили здесь большое количество мин. Когда, с трудом ступая, нападавшие волокли тяжелые резиновые штурмовые лодки, вдруг раздавался крик то одного, то другого бойца, которому оторвало взрывом ногу. Немецкие минометные расчеты, целясь на звук, тут же делали несколько выстрелов по тому месту, где только что кто-то подорвался на мине. Немецкие пулеметчики, ведя огонь по пристрелянным заранее целям, пробили многие из спущенных на воду лодок.

Батальоны, сумевшие переправиться на тот берег, были вскоре вынуждены отступить, и на следующий день командир дивизии получил приказ о форсировании реки заново. Во второй раз они добились большего успеха, но оказались скованы на маленьких плацдармах, под непрестанным орудийно-минометным обстрелом. В конце концов остатки дивизии, потерявшей более 2000 солдат и офицеров, отвели. Эта безрезультатная и кровопролитная битва породила взаимные обвинения и поиски виновных и тогда, и в последующее время. Но она, наряду с наступлением англичан на левом фланге, убедила Кессельринга, что решающий момент близок. Он направил из резерва две моторизованные дивизии, 29-ю и 90-ю, стоявшие под Римом, на усиление «линии Густава» вдоль рубежей по Гарильяно и Рапидо. Из-за этого двумя днями позже участок Анцио – Неттуно остался без прикрытия.

20 января английская 1-я пехотная дивизия и американская 3-я дивизия, а также английские коммандос и три батальона американских рейнджеров под командованием полковника Дарби начали погрузку на суда в портах Неаполитанского залива. Парадный марш союзных частей при посадке на корабли в сопровождении духовых оркестров создавал впечатление проведения парада победы еще до начала битвы. Первый батальон Ирландского гвардейского полка маршировал под музыку «День святого Патрика». «Я был поражен, глядя на итальянцев, стоявших вдоль улиц – они приветственно кричали и хлопали нам, – писал один из них. – Я понял, что у многих гвардейцев были итальянские подружки в толпе, многие шли рядом с солдатами и дарили им цветы и сувениры». Секретность соблюдалась так плохо, что многие местные жители прекрасно знали, куда направляются солдаты.