Энтони Бивор - Вторая мировая война

Этот план не произвел впечатления на упрямого маршала авиации Харриса. Он убедил самого себя, что если бы его «ланкастеры» продолжили бомбить Берлин и другие города Германии, то никакого вторжения во Францию и не потребовалось бы. Он также пытался доказать, что бомбардировщики не могут точно поражать железнодорожные пути. Генерал Спаатс хотел развивать свой бомбардировочный «нефтяной план» – налеты на нефтеперерабатывающие заводы и хранилища синтетического топлива, а также бомбардировки авиазаводов. Однако боевой дух в Восьмой воздушной армии США был к тому моменту крайне невысоким. Почти 90 американских экипажей умышленно посадили самолеты на территории Швеции или Швейцарии и были интернированы местными властями до конца войны. Командование авиации США заявляло о большой точности дневных бомбардировок, но на самом деле она лишь незначительно превосходила точность ночных налетов английских самолетов. Американцы даже по ошибке бомбили города в Швейцарии вместо предназначенных для бомбежки соседних городов Германии.

Однако Эйзенхауэр решил усмирить «бомбардировочных баронов» и сделать это с помощью своего заместителя – главного маршала авиации англичанина Теддера. Но вражда в самих Королевских ВВС зашла настолько далеко, что Теддеру пришлось прибегнуть к авторитету Эйзенхауэра, которого целиком поддерживал Рузвельт. Харрис и Спаатс повиновались. Черчилль был потрясен новостью, что разработчики операции вторжения планируют массированное разрушение французских городов как единственный способ заблокировать основные транспортные узлы. Перспектива больших потерь среди мирного населения и превращения городов в руины привела бы французов в ярость. Он обратился с протестом против «плана транспортных бомбардировок» к Эйзенхауэру, а затем и к Рузвельту, который принял сторону Верховного главнокомандующего, утверждавшего, что это сохранит жизнь солдат союзников. Черчилль попросил ограничиться потерями в 10 тыс. человек мирного населения, но и эта условная цифра оказалась слишком малой. В итоге во время вступительной фазы операции непосредственно перед днем «Д» было убито 15 тыс. и тяжело ранено 19 тыс. французских мирных жителей.

Черчилля продолжал беспокоить вопрос, как быть с генералом Шарлем де Голлем. Англо-американские командующие не хотели, чтобы секретная информация по «Оверлорду» попала к французскому руководству в Алжире, так как знали, что немцы взломали устаревшие коды французов. Однако Эйзенхауэр настаивал на введении в курс дела генерала Пьера Кенига. Кениг, главнокомандующий всеми отрядами Сопротивления, известными под названием Forces francaises de l’Interieur («Французские внутренние силы»), должен был отдавать указания о диверсиях на немецких коммуникациях непосредственно перед высадкой в Нормандии. К тому же во вторжении принимали участие и французские боевые корабли, авиационные эскадрильи и наземные части.

Рузвельт хотел напомнить своим подчиненным, что союзники освобождают Францию не ради установления там власти генерала де Голля. Такая неуступчивость президента угнетала большинство высших американских командующих. Черчилль изо всех сил старался убедить его, что после войны сотрудничать придется с де Голлем. Однако Рузвельт все равно планировал установить военную администрацию до проведения выборов и настаивал на введении оккупационной валюты. Напечатанные банкноты были такими неброскими, что в войсках их сравнивали с «талонами на сигары».

Рузвельт с неохотой дал согласие, чтобы Черчилль пригласил де Голля в Лондон, и за ним в Алжир отправили два «йорка». Поначалу де Голль отказывался лететь, поскольку прежде Рузвельт категорически отказывался обсуждать вопрос о формировании французского гражданского правительства. Дафф Купер, представитель Черчилля в Алжире, предупредил его, что в случае отказа прилететь в Лондон де Голль сыграет на руку Рузвельту. 3 июня Comite Francais de Libeйration Nationale (французский Комитет национального освобождения) был официально переименован в Gouvernement Provisoire de la Republique Francaise (Временное правительство Французской Республики), и в последний момент де Голль согласился отправиться с Купером в Англию.

Южнее Рима вот-вот должна была сбыться мечта Марка Кларка. Одна американская пехотная дивизия сумела пробиться сквозь брешь в последней немецкой линии, что привело к окончательному крушению немецкой обороны перед Римом. Кессельринг приказал немедленно отходить. Гитлер позволил провозгласить Рим «открытым городом» и не отдал приказа о его разрушении. Это было вызвано не милосердием или уважением к древним памятникам и произведениям искусства, а тем, что Гитлер уже переключил свое внимание на Ла-Манш и думал, что вскоре сможет разрушить Лондон с помощью самолетов-снарядов Фау.

4 июня Марк Кларк собрал на Капитолийском холме в Риме своих командиров, пригласив также всех военных корреспондентов, находившихся в то время в Италии. Фотографии с ликующим Кларком, держащим в руках карту и указывающим на север, вслед отступающим немецким войскам, очень смутили его командующих корпусами и других командиров. Однако римский триумф «Марка Аврелия Кларкуса» был недолгим. На рассвете 6 июня офицер штаба вошел в номер-люкс Кларка в гостинице «Эксельсиор» в Риме и разбудил его новостью о вторжении союзников в Нормандию. «И как вам это нравится? – возмутился раздосадованный Кларк. – Мы взяли Рим, а нам не дали побыть на газетных передовицах и дня».

Гитлер с нетерпением ждал вторжения, считая, что оно разобьется о его Атлантический вал. Это должно было вывести из войны Англию и Америку, и тогда можно будет сосредоточить все немецкие войска против Красной Армии. Генерал-фельдмаршал Роммель, назначенный руководить обороной северной Франции, знал, что Атлантический вал существует больше в выдумках пропаганды, чем в действительности. Его начальник генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт считал вал «дешевым блефом».

Ощутив на себе всю мощь союзной авиации в Северной Африке, Роммель знал, что переброска подкреплений и подвоз военных грузов будут крайне осложнены. Он ввязался в спор с генералом танковых войск бароном Лео Гейром фон Швеппенбургом, командующим танковой армейской группой «Запад», и Гудерианом, тогда уже генерал-инспектором танковых войск. Они хотели держать танковые дивизии в лесах севернее Парижа, а при высадке провести с их помощью мощную контратаку и сбросить союзников в море хоть в Нормандии, хоть в Па-де-Кале. Роммель же подозревал, что с танками еще на марше расправятся эскад– рильи штурмовиков «тайфун» и «тандерболт». Он хотел расположить танки ближе к возможным местам высадки.